Спасибо, что заинтересовались моим делом.
С уважением,
Артур Картрайт».
Перри Мейсон с сомнением покачал головой и вытащил из кармана сложенные банкноты.
— Хотелось бы оставить себе эти деньги, да еще как, — заметил он.
— Оставить! — воскликнула Делла Стрит. — Разумеется, вы их оставите. В письме ясно сказано, что это за деньги. Законный предварительный гонорар, или я ошибаюсь?
Перри Мейсон со вздохом бросил деньги на ее письменный стол.
— Этот парень рехнулся, — произнес он. — Спятил вчистую.
— С чего вы взяли, что он рехнулся? — спросила Делла.
— Со всего, — ответил Мейсон.
— Вчера еще вы так не считали.
— Я считал, что он нервный и, может быть, болен.
— Но ведь не сумасшедший?
— Ну, не то чтобы сумасшедший.
— Значит, из-за этого вот письма вы и решили, что он рехнулся?
Перри Мейсон ухмыльнулся в ответ.
— По крайней мере, — сказал он, — доктор Купер, психиатр из судебно-психиатрической экспертизы, направляющий в больницу душевнобольных, заметил, что по нынешним временам выплата предварительного гонорара наличными — отступление от нормы. Этот парень дважды расплатился наличными в течение суток, причем отправил десять тысяч долларов незаказным письмом.
— Может быть, отправить их другим способом он просто не мог? — предположила Делла Стрит.
— Может быть, — согласился Мейсон. — Вы прочли завещание?
— Нет. Когда принесли письмо, я посмотрела, что в нем, и сразу же заперла в сейф.
— Ну что же, — сказал Мейсон, — поглядим на завещание. — И он развернул сложенный листок, на обратной стороне которого было выведено: «Последняя воля Артура Картрайта».
Пробежав бумагу глазами, он задумчиво кивнул.
— Однако, — заметил он, — Картрайт составил добротное рукописное завещание: подпись, число и прочее — все на месте.
— Он вам что-нибудь отказал? — полюбопытствовала Делла Стрит.
Перри Мейсон поднял глаза от бумаги и хихикнул:
— Что-то вас с утра обуяла корысть.
— Поглядели бы, как сыплются счета, так сами бы впали в корысть. Честное слово, посмотреть, как вы деньгами швыряетесь, — непонятно, откуда у нас депрессия.
— Я всего лишь поддерживаю денежное обращение, — объяснил он. — В стране не меньше денег, чем было всегда, если не больше, только они стали медленней обращаться. Поэтому и создается впечатление, что их ни у кого нет.
— Ну, ваши-то денежки, — возразила она, — обращаются достаточно быстро. Но что там в завещании — или это меня не касается?
— Касается, и еще как, — ответил он. — По тому, как я веду дела, меня, глядишь, не сегодня завтра пристукнут, и вы единственная будете хоть как-то в курсе моих деловых операций. Вот послушайте. Имущество он завещает наследнице, а мне отказывает одну десятую часть своего состояния, которую надлежит выплатить после окончательного раздела последнего при условии, что я буду преданно защищать интересы основной наследницы в любых юридических казусах, которые могут возникнуть либо в связи с завещанием, либо по причине его смерти, либо из обстоятельств, так или иначе проистекающих из ее семейного положения.