— Не знаю, — ответила женщина. — Меня это не касается. Я убираюсь в доме, и все. Я глухая, не слышу, что вокруг происходит.
— Как вас зовут? — спросил Перри Мейсон.
— Элизабет Уокер.
— Сколько времени вы у мистера Картрайта?
— Два месяца.
— Вам что-нибудь известно о его знакомых? О семье?
— Я ничего не знаю, знаю только, как держать этот дом в порядке.
— Вы еще здесь побудете?
— Конечно. Мне положено здесь оставаться, за это мне деньги платят.
— И сколько времени вы пробудете, если мистер Картрайт не возвратится?
— До конца срока.
— Когда он истечет?
— А это, — сказала она, — мое дело, мистер адвокат. Прощайте. — И она так хлопнула дверью, что весь дом заходил ходуном.
Перри Мейсон еще минуту постоял с легкой улыбкой перед закрытой дверью, повернулся и спустился с крыльца. Выйдя на дорожку, он вдруг испытал характерное ощущение, словно что-то коснулось его волос на загривке, и мгновенно обернулся. Он успел заметить, как в одном из окон особняка Клинтона Фоули сошлись тяжелые портьеры. Но кто следит за ним из окна, этого он не сумел разглядеть.
Поль Дрсйк был высокий сутуловатый мужчина с выступающими чертами лица и плутовато-озорными глазами. Долгое наблюдение над причудами человеческой природы приучило его относиться ко всему, включая убийство, с безмятежным спокойствием.
Когда Перри Мейсон вернулся в контору, он уже ждал его в приемной. Мейсон улыбнулся Делле Стрит, а сыщику сказал:
— Входи, Поль, не стесняйся.
Дрейк проследовал за ним в кабинет.
— В чем дело?
— Излагаю кратко и самую суть, — ответил Мейсон. — Некто Картрайт, проживающий на Милпас-драйв в доме 4893, приходит с жалобой на то, что у Клинтона Фоули, проживающего на Милпас-драйв в доме 4889, воет собака. Картрайт нервничает, возможно, слегка неуравновешен. Я иду с ним к Питу Доркасу подать жалобу и показать его доктору Чарлзу Куперу. Купер находит у него маниакально-депрессивный психоз — ничего страшного в том смысле, что это функциональное, а не органическое расстройство. Я настаиваю, что, если пес не перестанет выть, это может плохо кончиться для человека с подобным нервным расстройством. Доркас отправляет Фоули повестку, чтобы тот явился и дал объяснения, не дожидаясь ордера на арест.
Фоули получает повестку, является сегодня утром в окружную прокуратуру, и я тоже туда отправляюсь. Фоули утверждает, что собака не выла. Доркас готов задержать Картрайта, как сумасшедшего. Я вступаю в бой и утверждаю, что Фоули врет про собаку. Он предлагает опросить свидетелей, которые подтвердят, что собака не выла. Мы отправляемся к нему домой. Его жена болела и не вставала с постели. У него экономка, хорошенькая бабенка, которая, однако, пытается выглядеть старше и безобразней. Собака — полицейская овчарка, живет в доме около года. По словам экономки, кто-то отравил пса сегодня рано утром. Она заставила его проглотить соль, чтоб его вырвало ядом, и тем спасла ему жизнь. У пса, видимо, были судороги — он покусал ее за правую руку. Рука у нее перевязана, причем повязку, судя по всему, накладывал врач. Так что укусы, похоже, довольно серьезные, или же она боялась, что собака взбесилась. Она заявляет, что собака не выла. Повар-китаец твердит то же самое.