— Извольте, — сказала Дени, но Даарио, заступив Лягухе дорогу, распорядился:
— Через меня.
Юноша с каменным лицом достал из сапога пожелтелый пергамент.
— Эта грамотка и есть твой подарок? — Даарио выхватил свиток и развернул, щурясь на печати и подписи. — Золото и ленты… Все очень мило, но кто вашу западную тарабарщину разберет.
— Отдайте пергамент королеве, — молвил сир Барристан.
Дени, чувствуя, как накаляется воздух, прощебетала:
— Я так еще молода, а молоденькие женщины обожают подарки. Не томите, Даарио, дайте сюда.
При виде имени «сир Виллем Дарри» ее сердце забилось сильнее. Она перечитала документ несколько раз.
— Можно узнать, что там сказано, ваше величество? — не выдержал сир Барристан.
— Это тайный договор, составленный в Браавосе во времена моего раннего детства. За меня с братом его подписал сир Виллем Дарри, увезший нас с Драконьего Камня до того, как люди узурпатора явились туда. Принц Оберин Мартелл поставил подпись от имени Дорна, а свидетелем был браавосский Морской Начальник. — Дени протянула пергамент сиру Барристану, чтобы он прочел сам. — Здесь говорится, что наш союз должен быть скреплен браком. В обмен на помощь Дорна против сил узурпатора мой брат Визерис обязуется взять в жены дочь принца Дорана Арианну.
— Знай об этом Роберт, — сказал старый рыцарь, медленно вчитываясь в пергамент, — он разгромил бы Солнечное Копье по примеру Пайка. Принц Доран с Красным Змеем не сносили бы головы, да и принцесса тоже скорее всего.
— Потому-то принц Доран и держал это в тайне, — рассудила Дейенерис. — Если бы Визерис, со своей стороны, знал, что ему предназначена в жены дорнийская принцесса, он отправился бы в Солнечное Копье, как только подрос.
— Чем навлек бы молот Роберта на себя и на Дорн, — заметил Лягуха. — Отец терпеливо ждал, когда принц Визерис наберет себе войско.
— Ваш отец?
— Принц Доран. — Юноша снова припал на одно колено. — Я имею честь быть Квентином Мартеллом, принцем Дорна и верноподданным вашего величества.
Дени залилась смехом, принц покраснел, придворные обменялись недоуменными взглядами.
— Чему ваша блистательность изволит смеяться? — спросил по-гискарски Скахаз.
— Теперь понятно, почему его прозвали лягушкой. В сказках Семи Королевств лягушки, когда их целуют, превращаются в принцев. На вас наложили чары, принц Квентин? — спросила Дени, перейдя на общий язык.
— Не припомню такого, ваше величество.
— Этого я и боялась. — Не зачарован и не чарует. Жаль, что принцем оказался он, а не тот, плечистый и светловолосый. — Но поцелуй остается в силе: вы хотите взять меня в жены, не так ли? Ваш дар — это собственная ваша персона. Вместо Визериса и вашей сестры союз должны скрепить вы и я.