Она тесно прильнула ко мне, я же понурил голову. А почему бы и нет, черт побери? Женщина и бутылка — не ты ли, помнится, говорил, что именно в такой компании и хотел бы встретить свой конец? И вино вот у нее — тут я сделал основательный глоток, — очень даже приличное. Да, вполне возможно, что она и права. И все же из ума не шла женщина, окрутившая меня на черной дороге, — тогда еще, когда я покидал Авалон. Сперва я бросился ей на помощь, затем быстренько капитулировал перед ее сверхъестественным очарованием, а в конечном итоге, когда маска была снята, увидел, что за этой маской нет ничего — абсолютно ничего. Жутковатое, должен вам признаться, впечатление. Но, извините уж за несвоевременную глубокомысленность, каждый из нас имеет обширнейший гардероб обличий, употребляемых в зависимости от обстоятельств. Базарные психологи год за годом гундосят про эти «я-для-других», и какая это гадость, и что нужно быть самим собой. Самим собой? Сколько раз попадались мне в жизни люди, очень даже привлекательные на первый взгляд, люди, которых я начинал люто ненавидеть, чуть копнувши их нутро. А иногда они вообще оказывались вроде этой псевдоженщины — безо всякого нутра, копай не копай. Сколько раз оказывалось, что маска значительно симпатичнее прячущегося под ней лица. А если так… Вполне возможно, что вот эта девушка, которую я успел нежно обнять за плечики, и не девушка никакая вовсе, а чудовище. Скорее всего именно так оно и есть. Ну а мы-то, все остальные — разве нет? Если уж сдаваться, есть гораздо менее приятные пути… По крайней мере, девушка мне нравилась.
Заметив, что я успел уже опустошить свой кубок, Дева услужливо потянулась за бутылкой. Я мягко остановил ее руку.
Она вопросительно вскинула глаза. Я печально улыбнулся:
— А ведь ты почти меня убедила.
И я безумные глаза закрыл, целуяnote 29. А потом вскочил в седло.
— Прощай, Дева.
Гроза сползала в долину, я уходил от нее на юг. Впереди виднелись горы, тропа вела прямо к ним. Небо так и осталось черно-белым, полосатым, полосы эти вроде как немного елозили. В целом освещение напоминало то ли утренние, то ли вечерние сумерки — хотя звезд на небе, даже на черных его участках, не было ни одной. Все тот же ветерок, все тот же неотвязный аромат — и тишина, и перекрученные скальные столбы, и серебристая листва, все еще поблескивающая каплями росы. Рваные клочья тумана. Я попытался внести изменения в природу этой Тени, но материал попался трудный, а я, несмотря на долгий привал, чуть не валился из седла от усталости. Так что ничего не вышло.