А потому я ограничился одним из величайших трюизмов:
— На все можно взглянуть с разных сторон.
— Мне вполне достаточно одной, — отрезала Дара.
Я хотел безразлично пожать плечами, однако воздержался — слишком уж они болели.
— Знакомство с тобой стоило мне двух самых важных в моей жизни людей, — сообщила Дара.
— Да? Весьма сожалею.
— Ты совсем не такой, как меня убеждали и даже — на какое-то время — убедили. Я видела в тебе человека благородного — сильного, но при этом понимающего и великодушного, иногда — нежного. Честного…
За ее спиной сверкали молнии. Гроза заметно приблизилась. Я не удержался и сказал нечто не совсем пристойное. Дара словно не слышала.
— Я возвращаюсь, — продолжала она, — к своему народу. Сегодня вы вроде бы победили, но Амбер — он в той стороне.
Выпростанная из-под накидки рука указала на грозу. Я молчал и смотрел. Не на бушующие стихии — на Дару.
— Вряд ли есть смысл отрекаться от страны, временно меня приютившей, — ведь скорее всего ее попросту не существует.
— А как насчет Бенедикта? — негромко поинтересовался я.
— Не нужно… — начала Дара и тут же отвернулась.
Несколько секунд прошло в полном молчании.
— Не думаю, чтобы мы когда-нибудь встретились еще раз, — промолвила она наконец и ускакала налево, в сторону черной дороги.
Циник мог бы решить, что Дара попросту присоединилась к выигравшей стороне — Владения Хаоса скорее всего сохранится и после катастрофы. Я не знаю и честно в этом признаюсь. Я думаю о том, что увидел, когда она указывала на апокалипсическую грозу. Накидка разошлась, передо мной на мгновение предстало то, во что превратилась бывшая кандидатка в королевы Амбера. Полускрытое тенью лицо почти не походило на человеческое. Однако было в нем что-то, заставившее меня повернуть голову и смотреть вслед Даре, пока та не исчезла во мгле. С уходом Дейдры, Бранда и отца — а теперь еще и с этим невеселым прощанием — мир заметно опустел. Мир. А что от него осталось, от этого мира?
Я снова лег и вздохнул. Пусть другие уходят, а я останусь здесь, буду ждать, пока накроет меня гроза, и буду спать… и растворюсь?
Вспомнился Хуги. Неужели я усвоил не только его плоть, но и его бегство от жизни? Я был настолько измотан, что такое бегство казалось простейшим, естественным образом действий…
— Очнись, Корвин!
Я снова успел задремать, правда, — на одно только мгновение. Разбудившая меня Фиона принесла еду и непременную фляжку.
— Не хотелось прерывать твою беседу, — сказала она. — Так что я скромно подождала в стороне.
— Ты слышала? — спросил я.
— Нет, но могу догадаться — исходя из того, что она уехала. Вот, бери.