Через два дня хмурый Рамазан подошел к отцу.
– Я ухожу в Атаги, – сказал он. – Со мной Ширвани и еще несколько человек. Матери скажешь, что уехал в Дагестан на работу.
Отец тяжело вздохнул и кивнул головой. Рамазан немного задержался в дверях. Он видел, что отец хочет что-то сказать. Но тот смолчал. Он знал, что в Атагах формирует свой отряд для борьбы с неверными полевой командир Джангуразов.
* * *
– Рамазан, вставай, русские зашли! – Взволнованный Ширвани тряс друга за плечо.
Дозор боевиков находился в селе уже две недели. По поручению Джангуразова они должны были предупредить его о приходе передовых частей российской армии. Сейчас шесть человек торопливо расхватывали автоматы, набрасывали на тело американские разгрузки с боеприпасами и устраивались возле окон, готовясь к решающему бою.
– Сколько? Где? Когда? – быстро спросил Султабеков, натягивая ботинки и нашаривая автомат.
В отряде Джангуразова он был уже три месяца. Рамазан сразу выделился среди остальных своей спокойной смелостью и рассудительностью. Горячих голов у Джангуразова хватало, а вот толковых ребят, способных пойти на разумный риск, не очень.
– По улицам идут. Медленно, правда, боятся, скоро к школе подойдут! – горячо проговорил Ширвани. Глаза его расширились и блестели.
– Сколько их?
Рамазан уже был одет.
– Позвонили из дома на окраине, сказали, человек двести-триста. У них бэтээры и бээмпэшки, – отозвался плотный бородач, стоя у окна с автоматом на изготовку.
Решение командир группы принял моментально.
– Уходим. Нас слишком мало, чтобы даже обстрелять их. Я остаюсь, взорву школу; остальные по машинам.
– Я с тобой, Рамазан! – воскликнул Ширвани.
Рамазан коротко глянул на него и кивнул головой.
– Ждите нас в лесу, там, где и договаривались, – произнес он и махнул рукой. – Всё, уходите!
Еще раньше боевики заминировали здание школы, где они жили, и подъезды к ней. Замаскированный провод тянулся по заборам и уходил на опушку леса. Туда и направился Рамазан с товарищем быстрым шагом, оглядываясь по сторонам и держа наготове оружие.
* * *
Словно ручьи, сходящиеся в одну реку, штурмовые группы сводного отряда медленно стягивались к школе со всех сторон. Напряжение нарастало, движение собровцев ускорилось, но торопливости не было. Прикрывая друг друга на все триста шестьдесят градусов, снайперская пара выдвинулась на угол ближайшего к школе дома. Алексей быстро выглянул из-за кирпичной стенки. По пустынной улице удалялись две фигуры в камуфляже и с оружием в руках. «Ну вот... вот и они... ну, держитесь, ребятишки... прихватили мы их все-таки». Алексей вскинул винтовку и поймал в прицел спину последнего. Каких-то угрызений совести он не испытывал. Немного смущало то, что он не был уверен, что это именно те, в кого он должен стрелять. Все может быть, а вдруг это наши, из отряда, случайно оторвались от своих и сейчас торопятся к группе. Когда в операции принимают участие сотни людей, такие вещи вполне возможны. Вот тот, в чью спину целился Алексей, обернулся. Сомнения Чижова кончились. На лице боевика была коротко стриженная бородка. (Это значительно позже офицеры, прибывающие в Чечню в командировку на длительный срок, переставали бриться и в своей камуфляжной форме практически не отличались от чеченцев. В условиях боевых действий командование смотрело на это сквозь пальцы.)