В обширном подвале разбитого трехэтажного дома собрался весь СОБР, и войсковой офицер в сильно помятом и засаленном зимнем бушлате поставил перед спецназом задачу.
– Ваша задача – пробиться на помощь взводу, который удерживает «высотку» на этом перекрестке, – говорил он сорванным сиплым голосом, поминутно откашливаясь.
Руки у него были грязные и в саже. Скорей всего, он находился здесь с первого дня боев. Через его плечо был перекинут автомат, и на поясе висели два до отказа набитых магазинами солдатских подсумка. Удобных жилеток-разгрузок армия тогда еще не имела. На измятой зимней шапке («Спит он в ней, скорей всего», – еще подумал Алексей) была видна разорванная полоска. «А вот это уже пуля чирканула».
– Сегодня под утро к нам пробрался оттуда солдат. Взводного убили еще два дня назад, там сейчас командует сержант, я его знаю. Парень толковый, понял, что деваться некуда, и организовал оборону. Вы возьмете с собой патроны и двинетесь туда. «Высотку» надо удержать во что бы то ни стало! Завтра подтянем технику и пойдем вперед. Ваш дом дает возможность простреливать все три улицы на предельную видимость. Я вам даю проводника из местных, он покажет дорогу. Через полчаса выдвигаетесь. Вам все ясно? Вопросы? – закончил он свою речь традиционной воинской формулой.
Вопросов ни у кого не было.
– Тогда пока располагайтесь здесь и готовьтесь. Чем раньше пойдете, тем лучше. Пункт боепитания вон там, в углу. Возьмите патронов, кто сколько сможет, там, – он выделил это слово интонацией и кивнул головой в направлении разбитого выхода, – это не помешает.
Влад обернулся к собровцам. Сейчас он командовал этой группой спецназа:
– Всем получить патроны
Алексей направился в угол подвала, где в тусклом свете едва проникающих в помещение неярких зимних солнечных лучей разглядел сложенные в штабеля армейские ящики, окрашенные в зеленый цвет. Возле них сидел, сгорбившись, человек в ватнике и чистил автомат.
– Нам приказано получить патроны, – проговорил в затылок грязной черной зимней шапочки Чижов.
Человек не торопясь повернулся к заложенному мешками с песком маленькому окошку и, взяв автомат за цевье, заглянул ему в дуло, определяя на свет чистоту ствола. Увиденное его удовлетворило; он положил разобранное оружие на колени и моментально собрал его, хлестко соединяя между собой вычищенные части. Затем присоединил магазин, загнал патрон в патронник и поставил автомат на предохранитель. Все это являлось грубейшим нарушением обращения с оружием, но здесь, в этом подвале города Грозного, ему явно никто не собирался делать замечание. Он ловким движением забросил автомат за спину и наконец поднял голову. На Алексея глянули измученные черные глаза и относительно молодое лицо, уже покрытое недельной щетиной.