– Когда это произошло?
Лаврентьев пристально смотрел на своего пациента. Казалось, он хотел проникнуть в самые отдаленные уголки больного сознания Фомина.
– Только что. Совсем недавно.
– Вы стреляли? – Лаврентьев скосил взгляд на «Ремингтон».
– Мне пришлось, доктор. На этот раз пришлось.
– Вы же обещали не делать этого.
– Обещал. Но вас не было, – веско возразил Фомин. – Я думал, вы уже не приедете.
– Надеюсь, вы никому не причинили вреда?
– Только Им, доктор.
– Что значит – Им? – Лаврентьев насторожился; его взгляд отчего-то затравленно метнулся в сторону входных дверей.
– Я слышал вскрик. Или не вскрик. Что-то похожее на это.
– О боже мой!..
– Да, доктор. Я крепкий орешек, – гордо выпятил грудь хозяин дома. – Им так просто меня не взять.
– У вас есть фонарик? – неожиданно спросил Лаврентьев.
Фомин на некоторое время задумался. Его мозг отказывался столь внезапно менять темы. Наконец он пришел в себя:
– Зачем он вам?
– Я хочу посмотреть, что вы натворили.
– Вы хотите убедиться, что я подстрелил кого-то из Них?
– Черт побери, нет. Я хочу убедиться, что ничего серьезного не случилось.
– Как это не случилось, доктор? Меня хотели убить. Вы считаете это несерьезным?
Вопрос был задан столь непринужденно, что Лаврентьев сразу даже не сообразил, как на него ответить.
– Давайте сначала посмотрим, – неловко отмахнулся он.
Но Фомин воспринял это по-другому.
– Что ж. Я тоже не против посмотреть, доктор. На то, как я расправился с Ними. Это только начало. Их много, но я справлюсь, доктор. Вы ведь мне поможете в этом, правда? Вы ведь не один из Них?
– По-моему, на эту тему мы уже говорили. Я не один из Них. Я с вами... Так вы достанете свой фонарик?
Фомин насупился, но затем кивнул, двинулся к ящику, что стоял в углу веранды, порылся в нем и извлек на свет фонарик.
Лаврентьев, проверив, работает ли фонарик, двинулся к выходу.
– Я с вами, доктор, – бросил в спину психотерапевту Фомин.
– Как хотите, – не оборачиваясь, ответил тот.
– Хочу ли я? Конечно, хочу. Тем более что вас нужно прикрывать. Вы ведь не знаете, какие Они. Насчет ума Они те еще. Но я намного умнее Их. Уж не сомневайтесь в этом. Так что со мной вам ничего не грозит. Я сумею Их встретить, если Они вздумают нас подкараулить.
Лаврентьев досадливо махнул рукой – какую помощь может оказать больной пациент, он себе хорошо представлял, – вышел на улицу и побрел вдоль дома, освещая себе путь. Круг света нервно плясал по зеленой траве, пока не остановился на ярко заблестевших осколках стекла. Прожектор эту часть территории не освещал.
Лаврентьев переместил световое пятно выше – к окну, затем вновь опустил на землю.