– Все прошло как надо? – заглянула ему в глаза Рита.
– Ты молодец, – Лаврентьев бросил поощряющий взгляд на жену.
Лицо женщины было спокойным. Ни тени напряжения или нервозности... Великолепно. Она отлично справляется со своей частью его плана. Справлялась раньше, справляется и теперь. Она играла роль «врагов». Она была Ими. Они – в одном лице. Те, кого боялся Фомин. Те, которые пытались его уничтожить и вламывались в его квартиру и загородный дом, – это все была Рита.
– Я испугался за тебя. Сколько раз я убеждал его не применять оружия, но это бесполезно. Уже бесполезно.
– Не важно. Это не важно. Я жива. И здорова. Он плохо стреляет, только и всего.
– Тем не менее ты могла бы показаться, когда я подъехал к его дому.
– В этом не было необходимости. Он ведь мог сразу после выстрела выбежать во двор. Не стоило рисковать. Я с тобой – и все в порядке.
– Угу, – словно филин, прогудел себе под нос психоаналитик.
– Он отдал тебе то, что ты хотел? – после непродолжительной паузы спросила женщина.
– Он отдаст завтра.
Завтра многое должно решиться. Лаврентьев недобро ухмыльнулся.
Когда они выезжали на шоссе, психоаналитик еще раз бросил мимолетный взгляд на жену. Лицо у нее по-прежнему было спокойное. Ни тени эмоций.
Бог с ней, с Ритой, неожиданное раздражение охватило его. Завтра и с нею все решится. Правда, сама жена об этом не знала. Но он-то знал. Он все хорошо знал. Потому как это был его план. И он его завтра завершит. Он сдаст «врага» своему сумасшедшему пациенту.
1
В это утро я снова был разбужен. Кто-то поднял мою голову за волосы и тряс ее, словно грушу. Я открыл глаза и удивленно уставился перед собой. Смотреть было больно. И непросто, потому что от тряски все так и плясало у меня перед глазами.
Спал я на кухне за столом, положив на полированную поверхность свою несчастную, одурманенную алкоголем голову. Из нее явно пытались что-то вытрясти. И, видимо, у кого-то это никак не получалось. Да и что с больной головы можно взять?
Я наконец не выдержал и приподнял руку, чтобы схватить ненавистного трясуна. Но едва я сделал это движение, как мою голову отпустили. Наверно, от меня только того и хотели, чтобы я пришел в себя. Ну что ж, вот и пришел... Оторвавшись от столешницы, я уставился перед собой широко раскрытыми глазами.
В трех метрах от меня стоял Хан. Засунув руки в карманы брюк, он недовольно сверлил меня взглядом. Трясуном, соответственно, был «боксер», то бишь Бурый. Он возвышался надо мной и готов был по малейшему знаку хозяина казино начать свою процедуру снова.