Положив трубку, я подскочил к столу, отыскал на нем еще одну каким-то чудом недопитую бутылку, налил себе стопку кристально чистой, одним глотком пропустил животворящую жидкость внутрь и довольно крякнул. Армен жадно наблюдал за мной и едва не со слезами на глазах проводил вылившуюся в мою глотку водочку.
– Слышь, да. Мы вэдь друзья, а? – он с мольбой, как будто от меня зависела сама жизнь его, глядел в мою сторону.
– Вот еще! – хмыкнул я. – В этом деле я сам по себе. Так что зря сопли не распускай, разворачивайся и побежали. Опаздывать нам – никак.
И я первым двинулся к выходу, прихватив перед этим лупу.
4
Мы встретились возле киоска-гриля, от которого едва не на версту исходил аппетитнейший запах доходящих до кондиции цыплят. Рядом, в домике-прицепе на колесиках, готовились хот-доги. Тут же стояли три круглых столика. Пока они пустовали. Один из них мы с Довлатовым и заняли.
Довлатов подъехал к месту встречи со мной на «уазике». Я знал повадки майора и понял, что в машине находятся несколько ребят моего бывшего командира. Куда собирался Довлатов, мне было неизвестно, да и знать об этом не хотелось. Но, видимо, он не располагал лишним временем, потому как, закурив свою традиционную «беломорину», предупредил:
– У тебя десять минут.
Я все понял. И быстренько положил на столик два фрагмента одной фотографии.
– Об этом человеке мы уже говорили, – я пододвинул к майору поближе фрагмент, на котором был запечатлен Корш.
Довлатов лишь на мгновение скосил на него глаза и нетерпеливо спросил:
– И что?
Я двинул к майору второй фрагмент.
– Этот из той тройки, которая пришла к тебе после Чечни?
Довлатов хмуро пустил дым в мою сторону, задержал взгляд на второй части фотографии, а затем задумчиво произнес:
– Не лучше ли показать сразу весь снимок?
– Не получается, – сокрушенно вздохнул я. – Так я прав?
– Да.
– Его звать Лор, правильно?
– Лор. Фамилия Ларионов.
– Ага. От фамилии и прозвище, как у Корша.
– Не угадал, – хмыкнул довольно Довлатов. – Ларионов получил свое прозвище совсем из других соображений. В Чечне, как мне рассказывали, он был в плену. И у него на глазах нескольким ребятам «чехи» отрезали головы. Ларионову удалось бежать. И после этого... – майор внезапно запнулся.
– Что после этого? – насторожился я.
– Он стал испытывать особое удовольствие, убивая чичиков их же способом: перерезал им глотки. Знаешь врачей: ухо, горло, нос? Их называют ЛОРами. Вот Ларионова за пристрастие к резанию горла от уха до уха и прозвали так.
– Вот так дела! А кем он был в Чечне?
– Они служили в войсковой разведке. Все трое.