Сколько километров им удалось преодолеть? Пять? Десять? Двадцать? Они вели счет не километрам, они считали шаги. Еще десять, вот до той кривой березки. Еще пятнадцать – через прогалину. И еще… И еще… И еще…
Казалось, этому однообразному изнурительному пути не будет конца, когда вдруг кое-что изменилось.
– Река, – пробормотал Рогач, заметив проблеск лунной дорожки за темными деревьями. – Сука буду, река! Я ее сейчас выпью, родимую. До дна.
– Половину мне оставь, – откликнулся Константин, вспомнивший историю с кружкой.
Как давно это было! Не верилось, что всего несколько часов назад они сидели в душегубке, сверля друг друга ненавидящими взглядами. Все изменилось как по мановению волшебной палочки.
Добравшись до реки, Константин и Рогач кубарем скатились по откосу и упали прямо в воду, жадно хлебая ее перекошенными ртами.
– Дальше вплавь, – решил Рогач, отплевываясь и фыркая.
– Окоченеем, – сказал Костя.
– Коченеют трупы, а мы с тобой, браток, живее всех живых. Делай как я.
Не поднимаясь во весь рост, Рогач немного прополз на четвереньках и ухнул в черную как смоль воду, в которой искрились отражения далеких звезд. Чуть помедлив, Константин последовал примеру товарища. Течение подхватило их и понесло сквозь ночь.
– Ух и холодная! – произнес Константин, сипло кашляя.
– Терпи, – сказал Рогач, клацая зубами. – Нам хотя бы пяток километров по течению проплыть.
– Можно и сто. Но уже мертвыми.
– Прикуси ботало, браток… Пушку не потерял?
– При мне, – ответил Константин, нащупывая рифленую рукоять за поясом. – Водяной пистолет, блин.
– Высушим, – отозвался Рогач, переворачиваясь на спину. – На него вся надежда. Без жратвы загнемся.
Час спустя, посиневшие от холода, они выбрались на берег и повалились среди коряг, растирая сведенные судорогой ноги. Обоих била крупная дрожь. Кое-как очухавшись, Рогач пополз на четвереньках к ночному лесу.
– Сушняк собирай, – велел он Константину. – Костер разведем. До рассвета погреемся, и дальше.
– Костер? Чем ты его разведешь? Пальцем?
– У меня спички в три слоя полиэтилена замотаны. Не боись, Роща, все путем!
И действительно, через несколько минут они уже грелись возле огня, жадно пожирающего ворох валежника. Закрыв глаза, можно было представить себе великана, хрустящего чипсами. От него полыхало жаром. Было тепло и уютно. Не хотелось думать, не хотелось говорить, не хотелось двигаться.
Неохотно разлепляя губы, Рогач сказал:
– Долго тут оставаться нельзя. Огонь могут увидеть. Чуток перекантуемся и пойдем. Ствол дай, сушить буду.
Протягивая ему пистолет, Константин на мгновение замешкался. Ему вдруг подумалось, что Рогач задумал избавиться от него. Пальнет в упор – и поминай как звали.