«Башмаком» называлась серая, плоская, мятая, как газетный лист на клумбе в день демонстрации, баржа-танковозка, пришвартованная с другой стороны пирса.
Его команда – четверо бритых наголо серых, тощих, татуированных моряков – уже несколько часов безмолвно наблюдала из рубки за творившейся у Василича суетой.
– Кирас – золотое дно, – хмыкнул «абрек». – Две тысячи тонн одного чёрного металла, триста тонн соляры, четыре трактора, цветмета семьдесят тонн.
– «Башмак» поднимает всего сорок, – хихикнул Василич.
– Сорок тонн цветмета – уже неплохие деньги, – рассудительно сказал Перец. – Плюс горючее халявное. Вполне оправдывает. Можно ближнего сдать с потрохами.
– Что с поселковых взять, – мирно ответил Василич. – Нищие, как собаки на орочонском стойбище.
– Что, в общем-то, не повод людей закладывать направо и налево. Как в анекдоте: выдал Мальчиш Плохиш Мальчиша Кибальчиша за бочку варенья и ящик печенья. Повесили белые Кибальчиша. А Плохиша с ящиком печенья и бочкой варенья послали куда подальше. Сидит злобный Плохиш и ругает буржуинов последними словами – дескать, жмоты, сквалыги и сволочи. Поднимает глаза, видит повешенных: «И с пацанами как-то нехорошо получилось», – рассказал со злобной усмешкой «абрек» бородатый анекдот.
В какой-то момент Вадим вдруг понял, что употребляемое применительно к охотоведу слово «Соловей» – не кличка, а данная ему при рождении фамилия. Судя по смуглой разбойничьей роже, происходил он из донских казаков, неизвестно какими ветрами (а вернее всего – по причине беспокойства характера) попавших на восточный рубеж страны.
– Вот, у всех везде друзья, родственники, инспектора, даже денег не с кого взять, – сокрушённо сказал Жирный на трапе своему безмолвному напарнику.
– Ложь, чтобы в неё поверили, должна быть грандиозной, – хмыкнул Соловей.
– Это рыбнадзор был, местный, Серёга Пыхов, – снизошёл до объяснения Перец. – Никто и звать никак, но деньги клянчит.
Тем не менее экипаж довольно шустро принялся выгонять весь лишний народ из кубрика, трюма и машинного отделения на пирс. После чего Перец отдал швартовы, Василич завёл дизель и потихоньку-потихоньку, в четверть газа, начал красться вдоль чёрного скалистого берега. Самоходная баржа доносчиков продолжала стоять у пирса. На её палубе не было ни движения, но кормовые иллюминаторы, как глаза спрута, наблюдали за их отплытием.
– Чтоб вам на скалу наскочить в Сигланском заливе, – злобно сказал Перец.
– Это они смогут, – ухмыльнулся Соловей. – Я там как раз подходящую знаю – торчит посреди прохода…
– Народ мне непонятный, – обернулся от штурвала Василич ко всем собравшимся в рубке – матросам, охотоведу и Вадиму. – Танковозку ту купили бандиты с рынка прошлой осенью. Вместо того чтоб набрать на неё нормальную команду с пирса, наняли какую-то безработную сволочь. Поставили на ней капитаном бывшего старшину ВМФ срочной службы. Наверное, вместо документов ему дембельский альбом засчитали.