Хорошо, она попытается. Если нужно сказать всю правду, чтобы заставить его уйти, что ж, она скажет всю правду.
— Когда мне было семнадцать лет, я убила человека. — Стив похолодел. Лучше закончить с этим побыстрее, подумала она. — И еще двоих покалечила. У них на теле шрамы — у них, а не у меня. Бог свидетель, было бы лучше и, конечно, справедливее, если бы умерла или покалечилась я. Но теперь уже ничего не изменишь.
— Луиза…
Она покачала головой.
— Меня нельзя простить. Я сама никогда себя не прощу.
Стив протянул руки и прижал ее к себе. Он был таким надежным, таким сильным, смелым, героичным. Воплощал в себе все то, о чем Луиза могла только мечтать. Она недостойна его; даже просто обниматься с ним казалось ей, чуть ли не преступлением. Луиза попыталась высвободиться, но он не отпустил ее.
— Расскажи мне, как это произошло.
Уже не в первый раз ее спрашивали о причинах ее фригидности — в основном те мужчины, которые пытались заняться с ней любовью. Но они спрашивали раздраженно или обиженно. Им хотелось знать, почему она отвергает их ласки, не более того. Никто не спрашивал из заботы о ней.
Она чувствовала, что Стив действительно хочет помочь ей. Его руки мягко обнимают ее, сердце в груди, к которой она сейчас приникла, бьется ровно, размеренно. Покой. Безопасность. И тепло. Ничего больше. Слезы потекли из глаз, но Луиза сморгнула их: она достаточно наплакалась.
— Ты прав, я из богатой семьи. У отца была не только своя фирма, но и множество акций разных компаний. Семья матери была не настолько обеспеченной, но тоже не бедствовала. Родители воспитывали нас с сестрой сами, а когда их не было рядом, за нами присматривала экономка или кто-нибудь из слуг.
— Ты сказала, тебе было семнадцать? Не такой уж ребенок, чтобы нуждаться в присмотре.
— Я тоже так думала. Но мама и папа очень беспокоились за нас. У многих их знакомых были проблемы с детьми — плохие компании, наркотики, ранние связи и все такое. Я не ставлю родителям в вину то, что они были сверх осторожны. Но в те времена нас с сестрой это возмущало, и мы выискивали разные пути, чтобы ускользнуть от опеки.
— Звучит логично.
Она попыталась поднять голову, но он удержал ее, поцеловав в висок. Луиза вздохнула.
— Не пойми меня неправильно. Родители любили меня…
— Любили? Почему в прошедшем времени?
Ей не хотелось рассказывать о разрыве с семьей. Это тоже было больно. Но она ведь решила рассказать «всю правду».
— Все прекратилось в одну ужасную ночь. Я сделала такое… Они очень рассердились на меня и до сих пор не простили. Мы поддерживаем отношения, но вряд ли сможем когда-нибудь снова быть близки.