Завтрак состоял из свежих фруктов: манго, дынь и ананасов. Было также вареное мясо, но Сузен не притронулась к нему. Она взяла немного теплого хлеба и направилась к столу, где сидел Марк, устремив вдаль рассеянный взор.
Казалось, он не заметил ее появления. Сузен остановилась и сделала глубокий вдох, набираясь решимости.
— Привет, — сказала она и помедлила, ожидая его реакции.
— Доброе утро, Сью.
Голос Марка был сдержанным, лицо — ничего не выражающая маска.
Садясь за стол, Сузен невольно поморщилась.
— Болит голова? — спросил Марк, сочувственно вглядываясь в ее лицо.
— Нет! То есть… совсем немножко. — Сузен сосредоточилась на своей тарелке, чтобы избежать его проницательного взгляда.
— Это поможет, — дружелюбно сказал он, наливая ей чашку кофе, от которого исходил приятный аромат.
— Спасибо. Я обычно не пью больше одного стакана пива, но вчера вечером мне так хотелось пить… — пробормотала Сузен, сердясь на себя за то, что оправдывается. — Сожалею, если я… — Ее голос задрожал и прервался.
— Не можешь ничего вспомнить? — вкрадчиво поинтересовался Марк, перебирая пальцами по ручке чашки, словно играя гамму.
Увы, да, — тяжело вздохнула Сузен, — Опьянела и полностью отключилась? — решил уточнить Марк, но в его поддразнивании звучала скрытая нежность.
В ответ девушка отчаянно замотала головой.
— А что, есть проблески? Может быть, память в какой-то мере избирательна? — спросил он своим медлительным, обольстительным голосом, и Сузен поняла, что ступила на тонкий лед и должна быть предельно осторожной.
— Нет, кое-что я помню, — многозначительно ответила она, допивая до дна чашку и наливая себе другую. Кофе всегда бодрил ее, делал мысли ясными, а это сейчас было необходимо. — Но все в каком-то тумане…
Марк поднял брови, на его губах застыла выжидательная улыбка.
— Ладно-ладно! — воскликнула Сузен, не в силах дальше играть с ним в кошки-мышки. — Я поцеловала тебя, — произнесла она с подчеркнутым безразличием. — Ну и что? Для этого достаточно было выпить немного больше, чем следовало. Подумаешь, эка важность!
Сузен ненавидела себя за эту ложь, но знала, что то была ложь во спасение: иначе ей не выжить. И все-таки ей очень хотелось, чтобы Марк возразил, сказал, что это неправда, что виною всему не алкоголь, а вырвавшиеся на волю истинные чувства… Однако он оставался совершенно безучастным.
— Да, не стоит придавать этому значения, — согласился он, но взгляд его стал вдруг таким холодным и враждебным, что у Сузен замерло сердце.
Марк с отвращением отодвинул от себя тарелку будто внезапно потерял всякий аппетит. Затем схватил чашку с кофе, осушил ее и поставил на стол столь резким движением, что Сузен стало не по, себе.