– Ну ты, бля, понял, я, нах, зайду. А это что за х...ня воет?
– «Алиса», – объяснила девушка, сидящая за кассой.
– Какая, нах, Алиса? Девочка?
– Группа! – усмехнулась кассирша. – Кинчев.
– Никогда не слышал. Ну и х...ня! – возмутился азербайджанец. – Я и то, бля, лучше спою. Ладно, нах, пока.
Он повернулся, чудом не задев Гусева животом, и вышел. Кинчев, будто по команде, немедленно стих. Продавец и кассирша переглянулись, оба с легкой усмешкой.
– Ну, что у вас новенького? – спросил Гусев.
– А что вас интересует? – Вид у продавца был немного смущенный.
– Свежее что-нибудь.
– Вот этот не смотрели? Милицейский боевик.
Завязалась оживленная беседа, точнее, оживился продавец, а Гусев удовлетворенно хмыкал и кивал. Постепенно на прилавке выросла стопка кассет из пяти-шести. Валюшок заинтересовался, подошел к Гусеву и посмотрел. Судя по подбору фильмов, какой-либо вкус у Гусева отсутствовал в принципе. Некоторые из кассет оказались совершенным позорищем, Валюшок такое не стал бы просматривать даже за деньги. Реши сейчас Гусев расплатиться и забрать фильмы, он бы здорово упал в глазах ведомого.
Но Гусев платить не стал. Вместо этого он упер руки в бока, раздвинув полы куртки так, что видны стали кобура на поясе и значок на груди.
У продавца отвалилась челюсть.
– Леша, дверку прикрой, – сказал Гусев ласково.
Валюшок метнулся к двери, набросил стопор и перевернул табличку с надписью «Открыто-Закрыто». Ему было уже не стыдно за Гусева, хотя он совершенно не понимал, что ведущий затевает.
– Значит, так, молодые люди, – произнес Гусев еще более ласково. – У вас в магазине стоит какое-то чмо, матерится, как извозчик, наглеет и чего-то требует. Заказывал он, наверное, порнуху. На это мне наплевать, порнография у нас, кажется, запрещена, но вещь на самом деле полезная, так что бог с ней. А вот остальное...
Продавец стоял с каменным лицом и часто-часто моргал. Кассирша съежилась, наверное, она хотела спрятаться под свой аппарат, но размеры не позволяли.
– Мои знакомые азеры таких, как этот торгаш, считают позором своей нации, и я их понимаю. – Гусев не повысил голоса, напротив, заговорил еще тише, и в интонациях его прорезалась тоска. Впрочем, откровенно циничная. – Но вот из-за таких, как ты, – Гусев ткнул пальцем, отчего продавец тоже съежился, – всяческие уроды чувствуют себя в нашем городе чересчур вольготно. Покупатель всегда прав, но это не покупатель, это распоясавшийся хам. Поэтому слушай приказ. Если в следующий раз этот урод сюда явится, гони его в шею. Если погнать кишка тонка, хотя бы не заискивай перед ним, веди себя достойно. А чтобы у тебя, сынок, не отшибло память...