Колонны тянулись вдоль улицы через определенные промежутки и поддерживали кварцевые своды, мягко отражающие свет их фонарей; это было похоже на летнее ночное небо, усыпанное звездами.
— Дедушка был прав, — сказала Доротея, зачарованно оглядываясь, — это место и вправду существует.
— Да, он был прав, — объявила Кристл, ее голос поднялся от напряжения. — Прав во всем.
Малоун услышал нотки гордости в ее голосе и почувствовал овладевший ею восторг.
— Все мы думали, что он был мечтателем, — продолжила Кристл. — Мама постоянно ругала его и отца. Но они были не только провидцами, они оказались абсолютно правы.
— Это изменит все, — медленно проговорила Доротея.
— У тебя нет никаких прав, — жестко оборвала ее Кристл. — Я всегда верила в их теории. Вот почему я никогда не прекращала искать и всю жизнь посвятила этой загадке, как отец и дед. А ты издевалась над ними. Больше никто не посмеет смеяться над Херманном Оберхаузером.
— Давайте отложим споры и восторги. — Малоун решил снизить градус патетики Кристл. — И просто посмотрим.
Он повел группу, вглядываясь вперед. Лучи их фонарей выхватывали очередные барельефы и сложную вязь стен и оконных проемов. Сильное предчувствие беды застряло у него где-то в районе сердца, но любопытство гнало его вперед. Малоун был почти уверен, что сейчас из домов с приветствиями выйдут люди; но лишь их собственные шаги отражались эхом от стен домов.
Дома представляли собой смесь квадратов и прямоугольников со стенами из резаного камня; блоки были плотно уложены, гладко отполированы и соединены друг с другом при помощи раствора. Два луча высветили фасады, украшенные черным обсидианом; другие были цвета охры или темно-коричневого мрамора. Голубые и золотые оттенки, белые и желтые плиты. Подземный город был полон красок, цвета и красоты. Низко наклоненные крыши, фронтоны, заполненные сложными спиральными конструкциями и еще большим количеством надписей. Все казалось аккуратным, практичным и хорошо организованным. Антарктический холодильник сохранил город, хотя и были заметны следы времени. Некоторые кварцевые блоки обвалились, тротуары были засыпаны каменной крошкой.
Улица их вывела на круглую площадь. Здесь дома стояли плотнее, и вся структура напомнила им древний храм, украшенный величественной колоннадой. В центре площади стоял все тот же уникальный символ с обложки книги — гигантский сияющий красный монумент, окруженный рядом каменных скамеек. Эйдетическая память Малоуна мгновенно предоставила строчки из дневника Эйнхарда.
Советники помечают все свои законопроекты символом справедливости. Его форма, вырезанная в красном камне, стоит в центре города и наблюдает за ними во время их ежегодных собраний. Наверху находится восходящее солнце, лишь наполовину пылающее в своей славе. Затем земля — простой круг — и планеты, представленные точкой внутри круга. Крест напоминает им о земле, в то время как море плещется внизу.