Итак, впереди жизнь рядом с принцессой, а потом королевой на долгие годы, и я должна предостеречь ее от множества ошибок, уберечь, предупредить, надзирать, в конце концов. Не одна я, есть еще четыре члена нашей группы — Иван, Влад, Сергей и Артур.
Я уже знала, что эта дуреха неосмотрительно уступила мужу своей бывшей мачехи и забеременела. Так вот молоденькие и крепкие нимфетки обычно и залетают, а потом рожают крепких младенцев без всяких проблем. В данном случае проблема была только в одном — у Елизаветы не имелось законного супруга, и ее беременность была настоящей погибелью. Дочь шлюхи Анны Болейн пошла по стопам матери! После такого не то что королевой, даже просто уважаемой леди не бывать и замуж возьмет разве что из жалости какой-нибудь вдовец с шестью сопливыми детьми и домом в сельской глуши.
Допустить этого нельзя, а как не допустить, если мы в имении вдовствующей королевы Екатерины, той самой, от мужа которой и залетела моя подопечная. Слава богу, начало беременности она переносила легко, у нас было время что-нибудь придумать. Королева тоже в положении от того же мужчины, но она в возрасте и ходила с первых дней очень тяжело, все же рожать впервые в тридцать семь тяжело даже в двадцать первом веке, а не только в шестнадцатом.
Меня мало волновала беременность королевы, куда больше — как пока хотя бы скрыть все происходящее с этой рыжей. Идя сюда, я услышала, как шушукались прачки по поводу какой-то дамы, мол, муж в отъезде, а у нее третий месяц простыни чистые… как будет перед супругом оправдываться? И вдруг меня пронзило: но так же скажут немного погодя и о Бэсс! Ее-то простыни тоже девственно чисты второй месяц. Я никогда дольше полуминуты не раздумывала, а потому одеяло с моей любимицы полетело довольно резко, надо торопиться, вот-вот придут служанки, чтобы подготовить все к одеванию принцессы.
Она открыла глаза:
— Что ты делаешь?!
Объяснять некогда, я перекатила Елизавету в сторону, убедилась, что под ней чисто, и лихорадочно зашарила глазами по комнате, пытаясь найти, чем бы нанести себе рану. К счастью, на столике лежали швейные принадлежности — она вечером что-то вышивала. В следующую секунду на моей ноге красовался внушительный кровоточащий надрез. Бэсс в ужасе смотрела, силясь понять, кто из нас двоих рехнулся.
— Что ты делаешь?!
— Тише! Пачкаю твои простыни.
— Ты что, с ума сошла?
Дело было сделано, на простыне расплылось довольно внушительное пятно, прачки заткнутся хоть на месяц. Теперь надо быстро перевязать собственную рану. Заматывая ногу, я хмыкнула: