– Что будем делать, товарищ майор? – Старший сержант Иван Хромин выжидающе посмотрел на Батяню. – Идем дальше по своему маршруту или...
– Или... – коротко ответил Андрей, еще раз через бинокль оглядев близлежащие горные склоны. – Думаю, это – «верблюды», которые наверняка именно к нам домой, в Россию, потащили всякую дрянь. И мы этого допустить не должны. Сто тысяч за год убитых наркотой – это, я думаю, уж слишком. Мы идем за ними! Задача – настигнуть и уничтожить. Средства – любые. За мной!
Ускоренным шагом он двинулся вверх по горному склону, направляясь в ту сторону, где им был замечен стрелявший. Один за другим парни двинулись следом за своим Батяней...
* * *
Услышав пронзительный, заунывный клич муэдзина, Андрей Лавров открыл глаза и некоторое время лежал не двигаясь. Он слушал арабские слова, побуждавшие правоверных идти в мечеть на утренний намаз, и пытался вспомнить приснившееся ему ночью. Но память упорно не желала извлекать из своих тайников те образы, которые привиделись в сновидениях. А что вообще могло присниться в первую ночь пребывания на чужой, азиатской земле?
...Вчера он с отделением спецназовцев прибыл сюда, на российскую военную базу в таджикском городе Кулябе. После довольно-таки длительного перелета на военном транспортнике до Душанбе, обосновавшегося у южных предгорий Гиссарского хребта, и изматывающего, почти четырехчасового путешествия по извилистому серпантину горных дорог уснуть можно было и на голом кирпиче. А если учесть смену климата и часовых поясов, потребность в отдыхе возрастала в разы...
Когда самолет, вылетевший из относительно теплого Подмосковья, приземлился в аэропорту таджикской столицы, Андрей, спускаясь по аппарели, почувствовал дыхание теплого, в чем-то даже знойного ветерка, совсем как в России летней порой. Здесь как будто и не чувствовалась поздняя осень, словно и не должна была очень скоро начаться календарная зима. Прямо с территории аэропорта, над которым развевался красно-бело-зеленый флаг, их увезла пассажирская «Газель». Для Лаврова, который ползимы и начало весны провел в соседней Киргизии, многое из мелькавшего за окном было не в диковину.
Он смотрел на все те же постсоветские ландшафты, разбавленные исторической спецификой, «новострои» под старину, щедро приправленные здешним национальным архитектурным колоритом. Они мчались мимо и навороченных вилл, и стандартных пятиэтажек. Не так уж и редко где-то в отдалении мелькали совсем убогие глинобитные лачуги. То, что Таджикистан – территория вовсе не равнинная, было ясно с первой же минуты прибытия. Куда ни глянь, со всех сторон виднелись или буровато-зеленоватые, или темно-серые, с примесью самых разных цветов, горы и скалы, иные из которых были увенчаны снеговыми шапками.