Прошло несколько месяцев с тех пор, как Монах вернулся в Москву. Он уже освоился в городе, постепенно привыкая к новым реалиям. И реалии эти поразили его до глубины души. Конечно, на зонах и пересылках он неоднократно слышал о новых криминальных порядках, но одно дело слышать, а другое – видеть своими глазами.
Классическое бандитское «крышевание» середины девяностых давно уже отошло в небытие. Былые московские авторитеты, ездившие когда-то на «стрелки» с автоматами и гранатометами, теперь занимались вполне законопослушным бизнесом, спонсировали международные музыкальные конкурсы и разнообразные проправительственные шоу, а некоторые даже отстегивали ментам и Лубянке. Блатной жаргон постепенно уходил из бизнес-кругов: это считалось признаком дурного тона. Зоновские татуировки – один из символов лихих девяностых – давно превратились в архаику. Многие авторитетные люди посводили эти эмблемы нелегкой жизни в неволе, а некоторые даже обижались, когда им невзначай напоминали об их лагерном прошлом и высоком криминальном статусе. Символом эпохи стали не татуировки, а звездочки на погонах – милицейских, гэбэшных или прокурорских. «Генерал МВД» звучало теперь столь же значительно, как пятнадцать лет назад – «уголовный авторитет».
Но хотя очень многое в криминальном мире поменялось, от девяностых осталось главное: жутчайший беспредел.
Беспредельничали все. И старые, вроде бы еще уважаемые уркаганы, еще не забывшие вкус тюремной баланды. И новое поколение криминалитета. И ментовские начальники, зобы которых распухли от денежных знаков. И чекисты, почувствовавшие свою полнейшую безнаказанность. И чиновники, которых в последнее время наплодилось куда больше, чем во времена лагерной юности Монаха «петушил». Старые уголовные «понятия», казалось, окончательно уходили в небытие. Так, Фомин с неприятным удивлением узнал, что во время бунта на липецком «строгаче» никто из уважаемых блатных не прислал пацанам «грева», хотя малявы с просьбой о помощи пересылались регулярно. «Смотрящий» той зоны даже не получил по ушам. Символом эпохи окончательно сделались деньги, и неважно было, откуда они приходят…
Бур, который возил Монаха по обзорным экскурсиям, деловито пояснял: вот этот очень серьезный банк «крышуют» чекисты, вот эта высотка возводится гастарбайтерами-таджиками, которых оптом продают строителям бизнесмены из РУБОПа, вот эти проститутки платят и мусорам, и бандитам одновременно, а вон тот серьезный промышленный холдинг, по слухам, в долях с какими-то нехилыми пацанами в самом Кремле. Многослойные бандитско-ментовско-чекистские «крыши» напоминали китайские пагоды, где нижний несущий этаж служил как бы основанием для более высокой крыши, а тот – очередным основанием для следующей. Сама же многокрышная конструкция терялась в каких-то заоблачных властных высотах, и рассмотреть ее не было никакой возможности…