– Кайе Икастетхе, кайе Осеано, – изобразил пальцами крест, что означало перекресток улиц Школьной и Океанической.
Водила, понимающе кивнув, запросил пять долларов, или их эквивалент в рупиях. Не торгуясь, Лавров дал пять десятитысячных рупиевых бумажек. Тот дал газу, и машина лихо помчалась по ночному Макассару. Впрочем, въехав в лабиринт улочек одноэтажного сектора, такси тут же сбавило ход, и дальнейший путь стал напоминать езду на телеге, запряженной волами.
Выйдя у нужного перекрестка, Андрей огляделся и, сориентировавшись, зашагал по улочке, припоминая, что через два квартала ему нужно свернуть направо, и он окажется на кайе Удаберри (улице Весенней). Учитывая позднее время, на улицах этого квартала было довольно пустынно. Лишь в некоторых домах горел свет.
Неожиданно в одном из дворов раздались хриплые пьяные вопли, и из калитки на середину улицы с испуганным вскриком метнулась женщина, за которой гнался крупный мужчина со здоровенным колом в руке. «Ешкин кот! – мысленно подивился Лавров. – И тут, оказывается, хватает раздолбаев. Вот он, местный любитель показать, «кто в доме хозяин». Как бы он, блин, своим дрыном ее не пришиб!»
Судя по всему, эти же опасения испытывала и беглянка, которая, не придумав ничего лучшего, с ходу вцепилась в руку Андрея, как в спасательный круг. Судя по всему, лицезрение того, как его жена «пришвартовалась» к случайному прохожему, бузотера взвинтило чрезвычайно. Взревев, он вскинул свое «орудие индивидуального поражения» и набросился на спонтанно образовавшуюся парочку.
Понимая, что если сейчас получит дрыном по голове, то на сегодняшней операции (да, возможно, и на всей миссии в целом) придется поставить жирный крест, Лавров рывком освободил свою руку и ринулся навстречу нападающему, неуловимым движением подхватив того за плечи и подбросив вверх. Взлетев в воздух, выпивоха перевернулся и навзничь грохнулся на дорогу.
Видимо, подобное с ним произошло впервые в жизни. Выгнувшись, он застонал неожиданно тонким голоском, словно молодой козленок. Жена, только что спасавшаяся от него бегством, кинулась к своему благоверному, что-то обеспокоенно крича и причитая. Не обращая на них внимания, Андрей зашагал дальше. И тут внезапно характер криков, доносящихся сзади, существенно изменился. Оглянувшись, он увидел, что женщина, уже забывшая о колотушках мужа, тычет в него пальцем, призывая на помощь.
«Вот навязались на мою голову! – не раздумывая, Лавров немедленно перешел на бег. – Еще не хватало, чтобы за мной сейчас погналась целая толпа местной общественности…» Впрочем, никто из соседей выйти на улицу и не подумал. Как видно, эта парочка своими «концертами» особого сочувствия в этом квартале не вызывала.