Он попытался подползти к порогу, но внезапно его тело содрогнулось от непроизвольных, не зависящих от его воли и желания конвульсий, отозвавшихся во внутренностях адской болью. Скорчившись на полу, Андрей, вопреки всякой логике, покатился назад, к кровати. Его раздражал яркий свет ламп, бьющий из-под потолка. И почему-то вдруг захотелось туда, где тихо, уютно и темно. Краем сознания понимая, что у него начались нарушения психики и нервной деятельности, он, тем не менее, последним усилием, сам не зная для чего, забрался под кровать.
И впрямь как будто стало легче. И тут… тело Андрея само по себе забилось в ужасающих корчах, и он вдруг понял: это – конец… Сознание окончательно помутилось и в какое-то неуловимое мгновение погасло совсем.
…Утром, не увидев в столовой Андрея, Валентин почувствовал, что дело неладно. Почему-то опаздывал на завтрак и Дмитрий Линёв. Прибежав в общежитие, Подгорин первым делом направился в комнату Дальнова. Открыв дверь, он некоторое время с удивлением взирал на скомканную постель, сброшенную на пол подушку, опрокинутый торшер. Андрея в комнате видно не было. Заметив, что кровать почему-то отодвинута от стенки и стоит немного наискосок, он на всякий случай заглянул под нее и… не смог поверить своим глазам – там, выгнувшись назад, лежал Дальнов. Пальцы его рук были судорожно скрючены, на лице застыла гримаса невыразимой муки. Дотронувшись до его запястья, Валентин невольно отдернул руку назад – оно было ледяным. Дальнов умер! Оглядевшись по сторонам, Подгорин заметил стоящие в другом конце комнаты на полу две частично опорожненные пластиковые бутылки с какой-то жидкостью. Открутив пробки и понюхав, он ощутил запах спирта.
Судя по этим емкостям, можно было предположить, что Андрей, которому показалось мало выпитого пива, раздобыл из каптерки индонезийских авиатехников технический спирт. Однако подобное не укладывалось ни в какие рамки! Во-первых, Подгорин знал Дальнова как человека здравомыслящего и не склонного к спонтанному, вульгарному пьянству. Да, тот мог выпить, но лишь в компании, по случаю, и не то, что подвернулось под руку.
Во-вторых, как человек грамотный, Андрей не мог не знать, что технический спирт содержит метил, даже в малых дозах смертельно опасный. Вряд ли он вот так, «от фонаря», взял невесть какую хрень и влил ее в себя. И, в-третьих, для того, чтобы раздобыть технический спирт, нужно было взломать каптерку, а из их бригады едва ли кто мог пойти на такую дурость. Тогда откуда взялись эти бутылки?
Расстроенный Подгорин поспешил в комнату Дмитрия Линёва. Тот лежал на кровати с перекошенным от боли лицом и, стиснув зубы и держась за живот, с мученическим видом смотрел в потолок. Припомнив, что в клинической фазе отравления метилом человек теряет зрение, Валентин наклонился над Линёвым и, глядя ему в лицо, встревоженно спросил: