Я захожу в ванную комнату, расчёсываю волосы, глядя на себя в зеркало, убираю их в хвост, чтоб не мешали. Наношу гигиеническую помаду на губы — ненавижу, когда они сухие, после чего, наконец-то, чувствую себя готовой взглянуть в глаза действительности. Руки не дрожат, что меня удивляет. Впрочем, волноваться мне уже не из-за чего — всё самое плохое, что могло случится, случилось.
“Да, девочка, на этот раз вляпалась ты крепко!” — говорю я себе. Мне становится смешно, но я даже не улыбаюсь.
Взяв телефон, набираю номер Кости и оставляю ему сообщение с просьбой срочно перезвонить мне, и только после этого спускаюсь вниз. Собака уже воет.
Он лежит на спине, крови нет, глаза закрыты, рот открыт — он по-прежнему выглядит удивлённым. Я не сомневаюсь, что он мёртв, но всё же чувствую себя обязанной, проверить его пульс, потому что его всегда проверяют в таких ситуациях в книгах и в кино. Беру его за руку, испытывая отвращение от прикосновения к тонкой, дряблой коже — пульса нет. Зачем-то проверяю пульс у себя — пульс есть.
А кто вообще сказал, что я должна вызвать полицию? Человек упал с лестницы, мёртв он или нет — не моё дело ставить диагноз! Это дело врачей, значит, нужно вызвать скорую помощь. А есть у них тут скорая помощь? Какой номер и как им объяснить, что случилось? Маловероятно, что на звонок ответит кто-то понимающий по-русски или по-японски… Впрочем, если я скажу по-английски: ”Ай нид хелп — май хазбанд…” Как сказать болен?
Собака продолжает выть.
— Да, заткнёшься ты когда-нибудь? И без тебя тошно! — рявкаю я на неё. Собака сразу же понимает, кто теперь здесь хозяин и затыкается.
И почему я так и не начала учить немецкий?
Во время первой поездки в Японию, японский я тоже не учила, и правильно делала! Хотя, мне понадобилось ни мало времени, чтобы понять, что наибольшей популярностью ты пользуешься именно тогда, когда почти ничего не понимая, можешь поддерживать только самые примитивные диалоги. Пока ты ничего не понимаешь — ты кукла, с которой можно поиграть, как только ты начинаешь понимать и говорить — ты не вольно заставляешь мужчин воспринимать тебя как личность. А женщина — личность, у мужчин приходящих в хостос-клуб, спросом не пользуется, им нужна женщина — игрушка. Поэтому все девчонки, которые приезжали в Японию не один раз, врали гостям, что они здесь в первый, ну, в крайнем случае, во второй раз. Однако обмануть их было сложно. У девушки, которая впервые приехала в Японию, чтобы работать в хостос-клубе, глаза другие, не такие как у той, которая уже стала профессионалкой и понимает, что к чему. У новеньких глаза наивные, горящие и не много испуганные. У профессионалок глаза женщин утративших свои иллюзии, и потому ничего не боящиеся и потухшие. Хотя, новенькой может быть тридцать, а профессионалке двадцать лет. Мужчины перестают воспринимать тебя как сексуальный объект и начинают относиться к тебе как к товарищу. Они начинают рассказывать тебе правду о своих отношениях с женщинами и о своём отношении к женщинам… Хотя лучше б они этого ни делали.