Слава Богу, квартира в которой я сейчас живу, находится рядом с клубом, в котором работаю — соседнее здание. В прошлую поездку меня поселили в десяти минутах езды от клуба, и каждую ночь после работы, мне приходилось подходить к каждой своей соседке и спрашивать — намеревается ли она вернуться в апартаменты или пойдёт тусоваться куда-нибудь со своим гостем? А потом, вместе со стафом (так называли всех японцев, работающих в клубе) отвозившем нас домой, сидеть в машине — уставшей и сонной, с урчащим от голода желудком, ждать, пока эти дуры, толкаясь в маленькой раздевалке, поменяют вечерние платья на джинсы, чтобы в течение десяти минут проехать в этих джинсах до дома, где мы все временно проживаем и там, сразу же переодеться в пижаму или халат.
В квартиру я возвращаюсь первой. Оставив пакет с продуктами на столе, захожу в комнату и начинаю переодеваться — лучше это сделать до того, как вернётся моя соседка, иначе мы будем мешать друг другу. Три двухъярусные кровати разделены друг от друга фанерными стенками, напротив каждой кровати две тумбочки и два клеёнчатых шкафчика для одежды плюс наши чемоданы. Даже когда я одна в комнате, я постоянно натыкаюсь на какие-то углы.
Я снимаю босоножки, вечернее платье и колготки в сеточку, надеваю тёплую пижаму и тапки, и слышу, как из коридора доносятся крики — кто-то рыдает на взрыд. Я выхожу из комнаты на кухню в тот момент, когда открывается входная дверь и Маринка заходит, держа под руку, рыдающую Наташку.
Как я понимаю, Наташку пять минут назад, бросил любовник. При чём сделал это очень жестоко — просто сказал ей: ”Спокойной ночи! Отдыхай!” и, взяв за руку другую, ушёл.
Вскоре прибегает Жасмин и, отпихнув меня, присоединяется к Маринке, пытающейся успокоить брошенную. Жасмин моя соседка по комнате — высокая и очень худая блондинка, как и большинство девчонок с такой фигурой, она профессиональная модель. Мы уже два месяца спим на одной кровати, но я до сих пор не знаю, как её на самом деле зовут.
Я возвращаюсь на кухню, достаю продукты из пакета, включаю телевизор. В телевизионный японский я не врубаюсь, но зато рекламу смотреть прикольно.
— Джулия, у тебя, кажется, “Валокордин” был? — спрашивает Маринка.
— Он ни черта не помогает… — отвечаю я, но всё же приношу пузырёк, чтобы не показаться равнодушной сукой, какой меня и так уже все считают, потом сажусь ужинать перед телевизором. Через пару минут Жасмин надоедает успокаивать Наташку, и она присоединяется ко мне на кухне. Взглянув на то, что я ем, вздыхает и спрашивает:
— Не пора ли тебе сесть на диету?