А последняя поездка была единственной, из которой я не привезла ни одной мягкой игрушки — зверюшки, потому что никто не пожелал поехать со мной в Диснейленд… Действительно, какой может быть Диснейленд для почти тридцати летней тётки? И в постели нечего бревном лежать — ни девочка уже! Должна крутиться, вертеться, фокусы показывать!
Обидно…
Но, может быть именно потому, что последняя поездка была такой не удачной, я впервые покидала Японию с лёгким сердцем.
На кануне отъезда у меня был выходной день, который я провела с Сатоши. Он впервые приехал на встречу со мной во время, а не опоздав на несколько часов, а то и дней, как раньше. Повёл меня ужинать в тот ресторан, в который я просила его меня сводить уже несколько недель. Мы поджаривали тончайшие кусочки мраморного мяса и ели, макая их в сырое яйцо. Потом сидели в баре отеля “Твенти ван”, на чёрт знает каком этаже. Я пила сладкие коктейли, глядя на огни ночного Токио сквозь струи дождя, и вспоминала все свидания, которые были у меня в этом баре за последние десять лет…
Ночью мой любовник был на удивление нежен, хотя знал, что я покидаю Японию раньше времени, только потому, что хочу расстаться с ним. Кажется, после этой ночи на моём теле больше не осталось места, которое не было бы поцелованным…
До этого, всякий раз последняя ночь в Токио была для меня страшным разочарованием. На кануне во время прощальной вечеринки я ссорилась из-за какой-нибудь ерунды с очередным любовником, придя в отель, он ложился в кровать и засыпал, отвернувшись к стене, и даже не пытаясь заняться со мной любовью. А утром, мы оба хмурые и раздражённые, молча, ехали в аэропорт и там со вздохом облегчения прощались друг с другом.
С Сатоши всё было по-другому — мы ехали в Нариту выспавшиеся, сексуально удовлетворённые и в хорошем настроении. Болтали о пустяках — я переводила ему тексты его любимых русских песенок… Я не радовалась тому, что уезжаю, но и не грустила, я просто чувствовала, что поступаю правильно — делаю то, что должна сделать и, наверное, поэтому на сердце у меня было легко.
Раздаётся телефонный звонок. Я смотрю на телефон с недоумением — кто это додумался позвонить мне в субботу вечером после девяти? Мама и Немец уже отзвонились, значит это, скорее всего, какой-нибудь мужик из Интернета. А почему так поздно? Он не подумал, что в субботу вечером у красивой, двадцати девяти летней, пардон, двадцати шести летней (в Сети ведь я выдаю себя за двадцати шести летнюю) женщины может быть свидание?
Я продолжаю смотреть на звонящий телефон, понимая, что не хочу брать трубку, потому что не хочу ни слышать, ни видеть, ни одного из тех мужчин, кому в последнее время сообщила его номер. Телефон умолкает.