Как же так случилось? Почему это все произошло? А просто бог убоялся, что Адам и Ева станут равными ему и отберут власть! Уже в этом случае можно обнаружить пару «грешков божиих»: страх, гордыня, гневливость. Разве бог может обладать такими качествами? Может?
— Н-нет, — запинаясь, ответствовал Надав.
— Нет. Конечно, нет! А Моисей говорит: «Да»! Или еще: потоп. Почему бог затопил землю? Потому что «увидел господь, что велико развращение человеков на земле»[5]. Люди стали забывать бога, стали всё меньше молиться, реже приносить жертвы, стали совершать так называемые грехи. Тут, по словам Моисея, бог «воскорбел в сердце своем». И как обиделся! Затопал ногами, затряс руками над головой: «А-а-а! Люди меня не любят!! Всех, всех утоплю!». И ведь утопил. Оставил только своего любимчика Ноя, который «обрел благодать пред очами господа»[6], потому что очень уж набожным был. Ну как тут не подумать, что Иегова очень тщеславный? Он испытывает поистине божественное наслаждение, когда вся созданная им толпа падает на колени и кричит со слезами на глазах: «Боже! Боже!». И ещё, написано: «Ты не должен поклоняться богу иному, кроме господа; потому что… он — бог ревнитель»[7]. Его гложет ревность, и волны гордыни поднимаются в его душе: «Ка-ак?! Другим богам? Отвернулись от самого меня?! От самого доброго, лучшего из лучших! Ну получите же! Нате!». Разве Иегова может завидовать, ревновать и подло мстить?
— Не может, — прошептал Надав.
— Значит: или бога нет, или Моисей нагло врёт. Или бог — средоточие любви и доброты, или его не существует вовсе! — заключил Авиуд.
— Но как же… Как же Моисею не стыдно обманывать людей? Ведь все ему верят, все считают его гласом божиим. Как же он может? — голос Надава задрожал, и на глаза навернулись слезы.
— А ты посмотри, как Моисей с нашим отцом Аароном обирают всех. Какие нелепые законы о жертвах на праздники, жертвах за грехи и прочее! Ведь на алтаре сжигается небольшая часть этих жертв, остальное же мы берем себе. Да, Надав, мы. Что ты сейчас ешь? Что пьешь? Мы же не пашем, не сеем, не выращиваем виноград. Наше дело небольшое: молиться и приносить всесожжения, а народ доставляет нам еду. Выходит, мы с тобой пособники Моисея в его обмане, мы наживаемся на страданиях народа! Как ты можешь спокойно спать, осознавая, что погряз во лжи? Я не понимаю, как?!
Надав, стыдливо опустив глаза, произнес:
— Но что же мне делать, брат?
— Есть выход: я хочу проверить, существует ли бог на самом деле. Мы сейчас возьмем свои кадильницы, зажжём в них огонь из нашего очага, а не из скинии, пойдем к алтарю и будем молиться. Если бог есть, он начнет разговаривать с нами. Укажет нам на то, что принесли мы огонь чуждый в обитель его. Тогда мы раскаемся, а после раскроем обман Моисея перед людьми и будем истинными священниками господа нашего. А если Иегова не заговорит с нами, значит — нет его, а Моисей просто обманщик. Я убью его и стану жить, как все: возделывать землю, пасти скот, и никто больше не возродит эту подлую веру в народе нашем. Ты идёшь со мной, брат? Сегодня решается судьба народа. Помоги мне.