Когда Елеазар и Ифамар вышли, унося тела убитых братьев, Моисей подошел к стоящему на коленях Аарону. Тот плакал и смотрел на свои ладони, которыми несколько минут назад задушил собственного сына.
— Мы не могли позволить им уйти живыми, — произнес Моисей. — Завтра все узнали бы о том, что они сделали. Все! Понимаешь?! Мы с тобой завтра же сами оказались бы на алтаре вместо баранов и тельцов! Ты об этом не думал? У этой веры есть будущее, она просуществует тысячи и тысячи лет! Нашему Элогиму будут приносить жертвы миллионы, миллиарды! Но только, если мы с тобой не дадим угаснуть ей, затеряться среди других религий, проиграть им на веки вечные. Ты хочешь этого, Аарон? Хочешь?!
Аарон молчал…
I
«Хорошее утро», — подумал Поликарп, выходя на крыльцо. — «Свежее».
Он стоял и смотрел в рассветное небо, полной грудью вдыхая чистый деревенский воздух. Робкий ветерок шевелил его волосы и ласкал обоняние приятным ароматом из цветника под окнами. Пригладив русую шевелюру широкой ладонью, Поликарп улыбнулся и, спустившись с крыльца, ступил на мокрую от росы траву.
— Хорошее утро, — повторил он вслух и ещё раз широко улыбнулся.
Поликарп снял белую рубаху, которую ему в своё время подарила жена, и с удовольствием облился ледяной водой из колодца. Затем снова набрал воды, отпил немного прямо из ведра и обеими руками выжал свою густую окладистую бороду.
Натянув рубаху, Поликарп сел на старое, растрескавшееся бревно у крыльца, вынул из кармана небольшую черную трубку и закурил. Он совершал этот придуманный им самим ритуал только два раза в день: утром, до завтрака, сидя на этом старом дубовом стволе, и вечером, после ужина, у камина, глядя на хаотично пляшущие языки пламени и слушая жалобное потрескивание обречённых стать пеплом дров.
Не прошло и пяти минут, как Поликарп услышал стук закрывающейся двери соседнего дома и, обернувшись, увидел невысокого бородатого мужичка в полном рыбацком облачении и с удочкой на плече.
— Здорово, Авдот, — крикнул мужичку Поликарп.
— Здравствуй, Поликарп, — откликнулся тот, приближаясь.
— Никак на рыбалку собрался?
— А что ж? Такое утро грех пропускать. Аль не так?
— Так, Авдот. Утро доброе.
— Вот и я думаю — утро какое доброе! Дай на рыбалку схожу. Взял удочку и пошёл. Слава богу, речка рядом — далеко топать не надобно. А то грехом бы и дома остался, — Авдот уже примостился на бревне рядом с Поликарпом и с жаром принялся рассказывать. — А ты слыхал, Ванька что учудил-то, а?
— Ладно, Авдот, — разговорился! Рыба уплывёт.
— Твоя правда, Поликарп. Рыба — она что твой паровоз: ждать не будеть! — Авдот тяжело вздохнул, поднялся и, взяв удочку, направился к реке.