Севка оглянулся и замер, парализованный ужасом – танк был уже совсем рядом. На башне плясали алые отблески пламени… Или это по броне стекала кровь? Танк приближался, а Севка стоял, как завороженный, будто превратился в соляной столб…
Танк взревел и словно прыгнул вперед. Гусеница сбила Севку с ног и раздавила грудную клетку.
Севка задохнулся, засучил ногами и закричал, завыл от ужаса…
– Севка! – прозвучало над самым ухом.
По плечу хлопнула рука.
Севка открыл глаза.
– Снова приснилось? – спросил Костя.
Он уже успел одеться, стоял возле Севкиной кровати в спортивном костюме. Наверное, даже зарядку успел сделать.
– Снова Узловая, – выдохнул Севка и сел на постели. – Танк.
Костя кивнул.
– Я в душ, – сказал Севка.
Он был мокрый от пота, сердце колотилось, как безумное, словно они с Костей только что пробежали с десяток километров.
Впрочем, как и в прошлое утро. И накануне. И перед ним.
Каждое утро Севка просыпается от собственного крика или – в последнюю неделю – его будит Костя.
– А тебе не снится ничего? – спросил Севка, вставая с кровати. – Нормально спишь?
– Нормально, – ответил Костя. – И чувствую я себя хорошо… Вот, упражнения сделал и не запыхался. Доктор говорил, что на мне все заживает, как по волшебству. Даже удивлялся… Ты завтракать будешь?
– Да, – ответил Севка из коридора.
Что теперь делать? Так и жить, просыпаясь в поту и с криком? Надеяться, что рано или поздно все рассосется и забудется? Или пойти к психиатру и рассказать, что снится Севке разгром немецкими танками станции Узловой летом сорок второго, а доктор станет расспрашивать о пушке, не поворачивает ли танк сей фаллический символ в его сторону и что по этому поводу думает сам Всеволод?
Севка разделся, бросил мокрое от пота белье в корзину, встал под душ и включил воду. Вначале – холодную.
Очень холодную, взвыв, подумал Севка. Так тебе и надо, подумал Севка. Не хочешь приходить в себя – получи по заслугам. Целый месяц прошел, а ты…
А он все никак не мог привыкнуть. Мир вокруг него, мир, который должен быть привычным и комфортабельным, оказалось, был заполнен массой ненужных, нелепых предметов и людей.
Яркие сияющие вывески, навороченные тачки, нелепые тексты под никчемушную музыку… Бессмысленно копошащиеся люди разговаривали о всякой ерунде, пытались делать вид, что имеют хоть какое-то значение для мироздания. Врали себе и врали другим. Через газеты, Сеть, телевидение – врали-врали-врали… За деньги или просто из желания соврать.
Зачем это все, спрашивал себя Севка и не мог найти ответа.
В ту ночь он успел отвезти деньги в больницу. Оказалось, что у него плохой глазомер, что забрал он из сейфа не десять тысяч, а пятнадцать. Мелькнула даже мысль – дурацкая мысль – отнести деньги назад, но потом пришла другая: за ним ведь все равно придут менты. И сколько именно он отобрал денег у пострадавших – никого волновать не будет. Просто изымут у него вещественное доказательство.