Грыша засопел сердито, обидевшись то ли на сложный вопрос, то ли на то, что его заподозрили в знании таких странных слов.
– Вот, Григорий даже слова такого не знает. А в Питере… пардон, Ленинграде целое дело организовали, там куча народа в изучении льдов пользовалась антимарксистскими методами. Представляете? Это как же мог паренек из ЧК – ГПУ – НКВД с семиклассным образованием такое удумать? Как мог в свой мозг втиснуть идею, что лед можно изучать идеологически вредно? Ему наверняка подсказал кто-то из этих самых гляциологов… Зато сколько кандидатов наук стали докторами, какую карьеру сделали многие и многие ученые, подсказавшие карающему мечу пролетариата еще одно направление для рубки…
– Теперь стало веселее? – спросил Костя.
– Значительно. И сравнить нельзя, – кивнул Учитель. – Наступает новое время…
– Немцы предоставят каждому новые возможности для роста, – в тон ему подхватил Севка. – И нужно будет только найти эти возможности, ухватиться за них руками и зубами…
Учитель не ответил.
– А если кто-то из штанишников решит, что слишком уж активно вы разучивали с детьми стихи Маяковского? И опустит конверт в ящик?
– Вот для того, чтобы такого не произошло, мы сейчас и работаем. Нашим союзникам будут предоставлены доказательства…
– Зельдовича покажете?
– Не только его. Вы думаете, что по степи сейчас мало красноармейцев, командиров и политработников шляется? Десятки и сотни. Бегут из-под Ростова – кто к Сталинграду норовит, кто на Кавказ, кто просто прячется… А мы отделяем зерна от плевел. Кого – в овраг. Кого – в плен. Или даже к нам… Вот вы, например, вполне могли бы…
– Что могли бы?
– Вы же не были коммунистом и комсомольцем, правда?
Севка не ответил. Что-то екнуло в груди, сердце трепыхнулось и замерло.
– А ваш приятель по происхождению из дворян. И, как мне кажется, не чужд понятий чести. Он бы тоже вполне мог… – Учитель оживился, будто и в самом деле его обрадовала возможность сохранить лейтенантам Красной армии жизнь. – Вот вы, Всеволод, откуда родом?
– Из Харькова.
– Вот, вы ведь украинец…
– Хохол, – буркнул сквозь зубы Грыша.
Ему, похоже, идея сражаться за казачьи вольности вместе с красным орденоносцем нравилась не слишком.
– Вы, конечно, не казак, но вполне могли бы служить в нашей новой армии… И ваш приятель – тоже. Я даже дам вам минут пять на выбор дальнейшей судьбы. Казнь? Плен? Сотрудничество? Завтра-послезавтра здесь будет германская армия, но вы можете еще успеть проявить себя… Ну, у вас есть пять минут.
Севка посмотрел на Костю, тот еле заметно улыбнулся. Краем рта. И улыбка получилась невеселая.