Как и ожидал Виктор, дела рассматривались последовательно, в зависимости от тяжести совершенного проступка. Поэтому первыми судили троих косматых мужиков, взятых за разбой. Суд скорый, но справедливый. Подьячий зачитал обвинение, перечислил лиц, которыми подтверждается обвинение. Было видно, что воевода уже подробнейшим образом ознакомлен со всеми материалами. Едва глава острога закончил чтение, Световид поинтересовался у собравшихся, может ли кто из присутствующих высказаться в защиту подсудимых. Обратился он с подобным вопросом и к татям, но те угрюмо молчали. Очевидно, заболтать и запутать судью у них надежды не было. К тому же тела их несли следы пыток, подьячий упоминал о том, что они собственноручно подписали признания. Продолжать свои мучения у мужиков не было никакого желания. Все так же сохраняя молчание, они выслушали свой смертный приговор, и стражники увели их обратно в острог. Казнь будет осуществлена завтра, при большом стечении народа, и уж тут-то соберется чуть ли не весь город.
Вторым тяжким преступлением было убийство, совершенное кузнецом Кузнечной слободки Звонграда Богданом Орехиным. Как и в прошлый раз, подьячий изложил суть дела, указал свидетелей. Вот только теперь речь шла не о каком-то там тате, а о добропорядочном до сего дня горожанине, а потому и разбор несколько отличался. Воеводе вовсе не нужны волнения, до каждого распоследнего тупицы должно дойти: решение принято верное, по правде, заповеданной предками. К этому обязывало и то обстоятельство, что уже не первое поколение Смолиных ведает градом, и всегда, во все времена, ими были довольны.
Свидетелей, или, как их тут называли, видоков, выслушали со всем вниманием, воевода задал несколько вопросов, кое-что уточнил. Впрочем, преступление было из разряда тех, которые четко прописаны в Правде, а потому все, кто были знакомы с сим документом хоть поверхностно, о тяжести наказания знали заранее. Ну не могло оно быть иным, даже если покойный усиленно выпрашивал, чтобы его убили. Вот если бы он с оружием бросился, тут еще подсудимому можно было на что-то надеяться. А коли простая драка окончилась смертью одного из дерущихся, то тут все просто.
Зачитывание наказания не вызвало никаких особых эмоций, если не учитывать того, что бабы из семьи обвиняемого залились слезами и огласили окрестности плачем. А кто не будет горевать по утраченной свободе? После того, как подьячий объявил, что все имущество обвиняемого не сможет покрыть виру в сорок гривен и остается непогашенным долг в четырнадцать, воевода вопросил, может ли кто уплатить указанную сумму за кузнеца, забрав при этом его самого и домочадцев в закупы.