— С Джеком? — удивилась миссис Грейнджер. — Разве вы не поедете встречать мистера Дуэйна?
Оливия подняла голову.
— Дуэйна? Но я не жду его…
— То есть как? — нахмурилась кухарка. — Разве Томми ничего вам не передал?
— Не передал? Что он должен был мне передать?
— Мистер Картрайт звонил сегодня рано утром. Я только-только вошла и услышала звонок…
— И не разбудили меня?!
— Я хотела, но мистер Картрайт настоял на том, чтобы я вас не тревожила. Он только сказал, что прилетит сегодня рейсом двести сорок четвертым из Нью-Йорка. И я поручила Томми сказать вам, как только вы спуститесь вниз.
— Но я не видела его…
Миссис Грейнджер выразительно приподняла бровь.
— Не видели? Куда же этот чертов негодник подевался? Ну, я ему задам…
— Нет-нет, миссис Грейнджер, прошу вас, не надо. Уверена, у него нашлись более важные дела, чем сидеть и караулить, когда я соизволю проснуться, — счастливо улыбнулась Оливия.
Все сомнения и подозрения, истерзавшие ее со вчерашнего вечера, исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Она немедленно повеселела и с аппетитом принялась за завтрак.
А два часа спустя Оливия стояла в здании аэропорта и смотрела на летное поле, притопывая от нетерпения ногой. Еще несколько минут, и на него совершит посадку самолет из Нью-Йорка. Вот уже на горизонте показалась еле заметная точка и стала быстро увеличиваться в размерах.
— Дуэйн, Дуэйн! — Оливия замахала рукой и кинулась к нему на шею.
Он обнял ее и поцеловал, не обращая внимания на снисходительно усмехающихся собратьев-пассажиров.
— Олли, ты даже не представляешь, как я соскучился, — шепнул, все еще не решаясь отпустить ее.
Она просияла.
— Правда?
— Истинная. — Дуэйн снова поцеловал ее. — Возможна ли лучшая награда для измотанного человека?
— Ты устал?
— Очень, — вздохнул он. — И не только физически, но и морально. Нам надо серьезно поговорить, дорогая.
Оливия напряглась.
— Это по поводу… смерти отца? — спросила она.
— По поводу твоего бывшего мужа. — Они медленно побрели к машине. — Ты готова выслушать меня?
— Да, конечно. Судя по твоему тону, все довольно скверно.
— Да не очень весело. В первую очередь я хотел узнать, уверена ли ты, что больше не любишь его.
— Как ты можешь спрашивать? Я ненавижу его! Презираю! — яростно выкрикнула она, открывая дверцу и усаживаясь на водительское место.
— Ты твердо уверена, что не пожалеешь его в последнюю минуту и не начнешь вместо него ненавидеть меня?
— Дуэйн, не надо, — тихо сказала Оливия. — Я была бы не человеком, а… а не знаю даже кем, если бы продолжала любить его после того, как узнала, что он сговорился с Присциллой убить отца. Почему ты спрашиваешь?