– А требования? Деньги?
Чиновник ненадолго замолчал, не решаясь раскрывать все карты. Потом медленно, с трудом подбирая слова, поведал Белкину то, о чем непрестанно думал все последние сутки.
– Речь идет о продлении лицензии на геологоразведочные работы. В Таласской области. У меня две заявки: китайцы хотят там бурить, и британская «NNT» намерена продолжать пользоваться участком, хоть и лицензия истекла. Формально должен быть конкурс. Но вчера мне позвонили и предложили конкурс не проводить… В обмен на жизнь Светочки и Вовки!.. – Молодой человек сделал паузу, справляясь с волнением. – Завтра я должен объявить о прямых переговорах с англичанами и о продлении их лицензии еще на десять лет.
– А к этому есть препятствия? – пожилой дипломат посмотрел с прищуром. – Может быть, стоит именно так и поступить? Пусть себе пользуются дальше… А?
Его собеседник стал похож на зверя, загнанного в угол. Болью и отчаянием светились его зрачки. Сергей Петрович, сухопарый и прямой, как статуя, продолжал жалить неудобными вопросами:
– Китайцы умеют договариваться, верно?
Тимур опустил глаза. Признаваться приходилось в большем, чем он рассчитывал. Но выбора у него не было.
– Да, умеют… Они… так скажем… заинтересовали меня и мое начальство. Отказать было невозможно, поймите! Тем более что британцы вели себя нагло, от них вообще ничего… э-э… хорошего не видели. Одни претензии.
Белкин поставил свой кофейный прибор на столик практически нетронутым. Откинулся назад и сложил руки на груди. В голове постепенно прояснялась ситуация, заставившая министерского работника, занимавшего едва ли не самое теплое чиновничье кресло, умолять о встрече. Выводы его были безжалостными, он швырял ими, не жалея.
– Дело – дрянь, господин Талдыбаев. На кону, как я понимаю, вопросы геополитические. Это очень плохо. Доказать связь бандитов с «NNT» у вас не выйдет…
– А толку что-то доказывать? – заорал тот, перебивая. И сразу же скис и будто сдулся, как резиновая игрушка с продырявленным боком. – Поздно уже. Я не могу ничего сделать. Даже если пошлю китайцев ко всем чертям, кому нужна будет моя подпись завтра? И моя лицензия? Ею можно будет подтереться в туалете.
Белкин уже слышал об отставке правительства и о прекращении работы ряда министерств и учреждений в связи с народными волнениями. Гость был прав. Революция зашла слишком далеко. Сейчас можно заключать любые договора, получать совершенно немыслимые лицензии и разрешения. Но легитимности у этих документов – ноль. Пока не сформируется новый кабинет министров, пока новые хозяева страны не поделят между собой портфели, ни одной выписанной бумажке доверять нельзя. Любую из них легко можно будет оспорить в суде. Причем суд на этот период – тоже субстанция, скорее, метафизическая.