И там чуть железякой по маковке не заработала.
— Володя… у меня тут, видишь ли, такое дело… На улицу я вышла. А в подъезде — ждали. — И затараторила быстро, пока оперативник не опомнился, вопить не начал (горячий Володя — чистый кипяток): — Помнишь, в нашем подъезде дверь двойная? Так между дверями меня мужик в черной одежде и поджидал…
Надежда Прохоровна торопилась, старалась быстрее закончить покаянную вводную часть и перейти к более насущным результатам — к размышлениям, пока упреками не перебили…
Майор таки не удержался, перебил. Но неожиданным вопросом:
— А где в это время находился старший лейтенант Бубенцов?
По голосу чувствовалось — начальство сурово закипает.
— Так… на работе… — невнятно отчиталась за Алешу баба Надя.
— На какой, мать его за ногу, работе?! Я ему приказывал сидеть дома с табельным оружием!!!
Взорвался. Побулькал что-то (явно нецензурное) подольше от трубки и рявкнул:
— Сейчас он дома?!
— Так… вроде… да… — совсем смутилась баба Надя.
— Зовите его к телефону!
Надежда Прохоровна промямлила «счас» и, как была босиком, вышла из комнаты.
Старший лейтенант Бубенцов на кухне чай гонял. Вприкуску. Разложил красивенько по тарелочке любимые бутерброды с докторской колбасой, Марк Аврелий с подоконника ласково на эти бутерброды поглядывал…
Надежде Прохоровне было жалко нарушать предвечернюю кухонную идиллию. Она тактично подкралась в носочках к Алеше, положила руку ему на плечо — тот вздрогнул, чаем подавился…
— Алеша, тут тебя майор… — протянула трубочку, — Владимир Николаевич из Питера, — зачем-то уточнила.
Участковый судорожно пропихнул в пищевод застрявший кусок бутерброда.
— Старший лейтенант Бубенцов слушает! — ответил тем не менее невнятно.
— Это чем же слушает лейтенант Бубенцов? — язвительно приступил к разгону шеф убойщиков. — Я спрашиваю: чем ты, мать твою, слушаешь?! — Голос все более наполнялся начальственным гневом: — Я где тебе приказывал сегодня быть?!
— Так это… Варенцов позвонил… приказал явиться на…
— Кто твой начальник — я или Варенцов?!?!
— Вы, товарищ майор! — вскочил с табуретки перепуганный старлей.
Благодаря сильнейшей телефонной мембране баба Надя слышала каждое слово, доносящееся из Питера.
Некоторые из оборотов речи майора заставили бы Софью Тихоновну грохнуться в обморок, но бывшая заводская крановщица сдюжила. Только ушки чуточку заполыхали. Да Алешу жальче жалкого стало.
По гневным репликам майора выходило так: участковый Бубенцов давно просил о переводе в дулинский отдел. (Баба Надя об этом еще раньше краем уха слышала.) Но «кадры» что-то тормозили, и почему-то именно сейчас майор «нажал» на кадровиков и попросил ускорить перевод.