Девушки заявили, что миссис Паркер поскользнулась и упала. "Она сильно ударилась головой", — не очень убедительно повторяла Полина полицейским, пытаясь объяснить происхождение 49 серьезных ран на голове матери. Полицейские поняли, что имеют депо с чем-то более серьезным и подозрительным, чем несчастный случай. Шестнадцатилетняя Полина и пятнадцатилетняя Джульетта были арестованы.
Когда их уводили, настороженный полицейский заметил возле тропинки в нескольких шагах от тела кирпич, завернутый в старый окровавленный чулок. При ближайшем рассмотрении оказалось, что к нему прилипли часпщы волос миссис Паркер.
Теперь у полиции уже не оставалось никаких сомнений относительно того, что послужило причиной смерти несчастной женщины.
Попав в тюрьму, перепуганная Полина призналась в убийстве. Она заявила, что еще за несколько дней до этого события "приняла решение" убить мать во время прогулки в парке, и Джульетта, которая пошла с ними, не замешана в убийстве.
Она уверяла следователя: "Джульетта ничего не знала. Она верила тому, что я ей говорила, хотя и могла кое о чем догадываться. Но я в этом сомневаюсь. Вероятнее все же, что она ничего не знала".
Во время допроса, когда полицейский повернулся к ней спиной, она пыталась уничтожил" клочок бумаги, на котором написала: "Я беру всю вину на себя". Эта записка предназначалась подружке. Джульетта, узнав о неудачных попытках сообщницы связаться с ней, немедленно изменила показания и признала себя виновной.
Было ли это безумием?
"Я взяла камень, завернула в чулок, признавалась впоследствии Джульетта, и ударила ее. Я была испугана. Я хотела помочь Полине. Это было ужасно — мать Полины дергалась в конвульсиях. Мы обе держали ее. Наконец она утихла, и тогда мы оставили ее. После первого удара я знала, что нам необходимо убить ее".
В длительном судебном процессе, сопровождаемом газетной шумихой, не было нужды, так как парочка признала себя виновной.
Но подружки — очевидно, не без помощи адвокатов — выбрали хитроумную тактику, заявив, что совершили преступление в состоянии умопомрачения. Эту версию суд, однако, не собирался принимать всерьез. Находясь в тюрьме, они вполне могли осознать, что совершили, но обе даже не раскаивались и хотели только одного — вернуться в свой прежний мирок изощренного секса.
В своей жесткой речи обвинитель Энтони Браун заявил: "Я чувствую себя обязанным сказать вам, что для следствия абсолютно ясно: обвиняемые, две молодые девушки, вступили в заговор, чтобы убить мать одной из них, и исполнили свой план самым жестоким образом. Это преступление было задумано так, что могло быть осуществлено только совместными действиями сообщниц".