— Я тебе манную кашу сварю, — Ирина уже отвернулась к двери, когда он поймал ее руку и поцеловал. Она хихикнула, но настороженный взгляд, которым она смотрела на мужа, никуда не исчез.
— Я люблю тебя, солнце мое. Ты это знаешь, правда?
— Конечно, дорогой. И я тебя люблю, — уже из коридора она послала ему воздушный поцелуй. — Вот только от перспективы есть на завтрак манную кашу ты все равно не отделаешься.
Николай откинулся на подушку и улыбнулся. Несмотря на сильную боль в горле и головную боль, буквально разламывающую его голову на части, настроение у него было не самым плохим. Да, он ненавидел болеть, но такая трогательная и нежная забота любящей жены очень ему нравилась. Да и разве могла забота любимой женщины не радовать любящего мужчину?
Ирина сварила манную кашу и двадцать минут спустя заглянула в спальню, с тарелкой в руках. Однако она увидела, что Николай спит — его грудь ровно вздымалась и опускалась под одеялом. Его лицо во сне казалось таким умиротворенным, что Ира почувствовала прилив нежности. Там во сне, она знала это, его не беспокоила никакая боль, ничто не нарушало его спокойный сон. Она подошла поближе, ласковым движением провела рукой по его волосам и вернулась на кухню. По-видимому, ей предстояло самой съесть приготовленную на завтрак манку. Чайник на плите начал мелодично насвистывать, сигнализируя хозяйке, что закипел, и Ирина повернула ручку на плите, выключая газ. Приготовив себе чашку своего любимого зеленого земляничного чая, она уселась за стол и в тишине позавтракала. Она очень любила принимать пищу за компанию с мужем, было здорово, когда он возвращался с работы вовремя, и они могли поужинать вместе. И ей совсем не нужны были никакие рестораны. Вполне достаточно было той романтической атмосферы, которая царила за этим скромным кухонным столом, за которым они вместе ужинали, делясь друг с другом информацией о том, как у них прошел день. И единственным, чего ей в этой жизни не хватало, был звонкий детский смех, который мог бы постоянно звучать в этой квартире. Но с этим у них пока не сложилось. Нельзя было сказать, что Николай не хотел ребенка. Очень хотел. Но пока что Господь не торопился одаривать их маленькую семью наследником. Может еще не пришло время.
Ирина довольно тяжело вздохнула и принялась убирать со стола. Помыв за собой тарелку и чашку, она тихо прошла в комнату и уселась в кресло перед телевизором. Включив его и побегав по разным каналам, в очередной раз убедившись, что телевидение по субботам утром не показывало ничего стоящего, она выключила его и взяла в руки книгу, попытавшись погрузиться в чтение. Что действительно могло ее заставить отключиться от всего на свете, это книги. Дарья Донцова, Татьяна Полякова, Татьяна Устинова, Александра Маринина… Книги этих женщин-писательниц стояли, каждый сборник на своей полке, и никогда не перемешивались друг с другом. В этом у нее всегда был образцовый порядок. Причем, книги она читала не по одному разу, а как истинная поклонница жанра иронического детектива перечитывала многие произведения раз за разом, стараясь в каждом из них найти с каждым новым прочтением что-то новое, какой-то новый нюанс. Николай всегда посмеивался над женой, точнее над этой ее влюбленностью в подобные книги. Она пробовала приучить и его, но он начал читать одну из книг, прочел несколько страниц, затем громко рассмеялся, убрал книгу на ее место на полке и больше к таким книгам не прикасался. Впрочем, страсть своей жены он понимал (у него была подобная страсть к спортивным журналам) и нередко сам покупал и приносил ей новинки, которые появлялись и множились на прилавках книжных магазинов с прямо-таки астрономической скоростью. Николая всегда удивляло, как люди могут писать так быстро. Он иногда даже шутил, что авторы таких книг делают их по шаблонам, меняя только даты, имена и местность, а иногда и только имена. Но он замолкал сразу, лишь увидев обиженное выражение на красивом лице супруги.