Федя вывел его из затруднительного положения.
— Здравствуй, Пестов! — сказал он, протянув руку.
— Здравствуй! — Покрасневший Паня поздоровался с ним и тотчас же вернулся в класс.
На душе у него было так, будто внезапно рассеялась тяжелая туча, скрывавшая свет и простор. Значит, с сегодняшним недоразумением кончено. И… и неужели он пошел на мировую с Федей? Да, кажется… И сердце не воспротивилось этому, неприязнь не посмела подать голоса?.. Очень хорошо, и особенно хорошо потому, что теперь можно целиком отдаться основной своей заботе, которая, кстати, уже известна всему отряду.
В классе, заняв учительский стол, братья Самохины играли в футбол, хлопая ладонями возле легкого бумажного шарика и стараясь загнать его в ворота, обозначенные кусочками резинки.
— Пань, правду Егорша говорит, что ты будешь уроки по-новому учить? — спросил Толя.
— Не иначе! — солидно ответил Паня.
Беловолосые и серьезные крепыши Самохины выслушали его одобрительно.
— Это хорошо… — начал Толя и хлопнул по столу.
— …волевиком быть! — закончил Коля и хлопнул еще громче. — Никогда двоек не будет.
— А вам кто мешает? Беритесь сегодня, — предложил Паня.
— Сегодня?
Братья-неразлучники обменялись взглядами.
— Сегодня нельзя, потому что на стадионе… — начал Толя.
— …играют полуфинал «Горняк» и химики, — закончил Коля.
— Как хотите, а я сегодня начинаю, и Вадька со мной.
— Вадька тоже волевик? — в один голос спросили братья, легли животом на стал и расхохотались, дрыгая ногами.
— Очень глупо! — рассердился на этот явный розыгрыш Паня и ушел.
Кстати, где Вадик? Только что он мелькал тут и там, с кем-то поспорил, с кем-то пошептался и вдруг исчез.
Паня вышел в коридор и увидел, что Вадик разговаривает с Геной Фелистеевым, причем рослый Гена был похож на вопросительный знак, склонившийся к толстенькому восклицательному знаку.
— Ух, Генка, не думай, что ты меня подловил, на меня сел и поехал! — воскликнул Вадик. — Давай сделаем, как я говорю, а то пожалеешь, да поздно будет.
— Пожалеешь ты, а не я… Недолго ждать придется, — сказал Гена и ушел.
— О чем у вас разговор? — схватил Вадика за руку Паня.
— О чем?.. О том… Я просил Генку наш спор на футболистов поломать, — с запинкой ответил Вадик. — Мне болельщики сказали, что «Горняк» может проиграть финал, потому что Костюков не в форме — у него фурункул сел на шее.
— Так тебе и нужно! Ты лучше не о футболе думай, а о том, что мы волевики и сегодня учимся по-новому. Тебе надо волю закалять.
— Да, я, конечно, закалюсь… — рассеянно согласился Вадик и заговорил совсем о другом: — Знаешь, я тоже думаю, что Степан никогда не догонит твоего батьку, правда? Пусть не задается половчанский глинокоп, что его брата в пестовскую бригаду взяли и…