— Чем плохо такую штуку сделать да Дворцу культуры подарить? — спросил у них Паня, удивленный этим молчаливым несогласием. — Вовсе даже хорошо!
— Даже замечательно! — насмешливо проговорил Гена. — Краеведческий кружок не смог коллекцию, как надо, сделать, а Фелистеев один смог… Пестов самые хорошие камни, как Скупой рыцарь, спрятал, а Фелистеев их отобрал и вместе со своими камнями Дворцу культуры подарил. Ловко?
— Да-а, знаете ли… Ишь, что придумал, а я и не сообразил сразу! — сам подивился своей простоте Паня, и ему стало жутко, как становится жутко человеку, узнавшему о только что миновавшей большой опасности.
— Думаешь, он сам сообразил, что получится? — спросил Федя. — Сам он осрамился.
— Ты, Федька, говорил сегодня об этом с Николаем Павловичем? — догадался Гена.
— Поговорили.
— Что он тебе сказал?
— Сам знаешь, наверно… Он говорит, что ты хорошее дело для Дворца культуры и для школы придумал, да сам все испортил. Потому что ты хотел только верх над Панькой взять, его в прах повергнуть, для своей гордости. А если бы ты со всем кружком взялся за коллекцию, не надо было бы тебе с Вадиком спорить, обманывать его. И коллекцию мы скорее собрали бы.
— Да хватит тебе! — сказал Паня, который хотел теперь лишь одного — чтобы кончилось это тяжелое объяснение.
— Ладно! — буркнул Федя и замолчал.
Молчал и Гена, будто исчез из комнаты.
Вдруг он проговорил обиженно и тоскливо:
— Будто я сам не понял все сразу, когда узнал, что Пестов все свои камни отдал…
Живые самоцветы сняли в темноте. И казалось, что постепенно, с каждой минутой их свет набирается силы и красоты.
Не скоро еще после этой беседы Паня позвонил Вадику, но зато одним духом сообщил ему много новостей:
— Вадь, а я с Геной совсем помирился. И ты помиришься. Знаешь, мы такую коллекцию для Дворца культуры придумали, как «Малахитовая шкатулка»… Мы сейчас с Геной и Федей на Гранилке были, и Николай Павлович тоже пришел. Столярная мастерская для коллекции горный деревянный хребет сделает. Приготовишь уроки — и беги ко мне, все расскажу!
— Не могу, Пань! Уроки я уже выучил, потом приехал папа, принял ванну, а я потер ему спину, и он за это сделал мне в ванне доклад. Сегодня машина Пестова выдала еще четыреста кубометров долга. Так и гребет, так и гребет! Я на Крутой холм бегу. Пойдем вместе!
— Хитрый, ты за меня уроки сделаешь, да?.. И ты тоже, положим, сразу на Крутой холм не пойдешь. Иди сейчас к Гене, помирись с ним.
— Хорошо… — угасшим голосом ответил Вадик.
— Ножик ему отнеси, а он тебе твои книжки отдаст… Чего ты молчишь? Ты меня слышишь? — Паня подул в трубку.