— А палку захватить, дядя Рахим?
— Ведро и тряпки, Энайат! Палка у меня уже есть. Бегом!
— Бегу, бегу.
— Энайат, мне нужна помощь.
— Я не могу, дядя Заман. Канализация забилась. Уже нам в дверь заливает.
— Опять?
— Опять.
— Ланат ба шайтон! Все время по колено в дерьме! Но кухня-то все равно должна работать, а у нас закончился лук и арбузы. Сходи на рынок, Энайат-джан. Как только освободишься. Что это за вонь?
— Чувствуете, дядя Заман?
— Чувствую ли я? Да она с ног валит!
— Это от канализации, сюда уже почти добралось.
— Беги, Энайат. Рахим-ага стоит на улице, зажав нос, и ждет тебя.
— Ну, ты где, Энайат?
— Я здесь, дядя Рахим. Ведро и тряпки.
— Да не новые тряпки, дурак. Те, что за домом висят.
— Уже бегу, дядя Рахим.
— Энайат, что случилось?
— Канализация, Лалех. Уже почти залило самават.
— Вот откуда эта вонь.
— Прости, я должен принести тряпки.
— Потом зайди ко мне, Энайат, я хочу попросить тебя кое-что сделать.
— Энайааат!..
— Да, бегу, дядя Рахим.
Я побежал за старыми тряпками, висевшими на веревке в глубине двора, и палками. Тряпками мы должны были заткнуть пространство между тротуаром и дверью, а для чего нужны были деревянные палки, я понятия не имел. Но я это понял, когда Рахим велел мне спуститься босиком в нечистоты, чтобы помочь ему протолкнуть все то, что засорило канализацию. Я отказался, потому что есть вещи, которые я не стал бы делать ни за что на свете. Никогда. Он принялся кричать на меня, заявил, что если это делает он, взрослый мужчина и хозяин такого большого самавата, то я, маленький мальчишка, тем более могу это сделать и что я не оказался на улице только благодаря ему. Я ответил, что действительно я маленький и что среди нечистот плавают всякие гадости куда крупнее меня. В конце концов прибежали другие мужчины и помогли Рахиму. Но еще несколько дней я старался не попадаться ему на глаза.
Те, кто работал на кухне, и я в том числе, жили вместе в одной комнате. Было нас пятеро, и среди нас — пожилой мужчина, который мне сразу пришелся по душе: его звали Заман. Он был добр ко мне и давал всякие ценные советы, например, как не убиться ненароком и как работать таким образом, чтобы почтенный Рахим был всегда доволен.
В самавате были отдельные комнаты для тех, у кого деньги водятся, большие помещения для семей с детьми, где я жил с мамой, и общая спальня для мужчин. Я никогда не заходил в отдельные комнаты, ни в первые дни, ни позже. Убирались в них другие. Там бывали люди, язык которых я не понимал. Дым. Шум. Но я не особо интересовался, что там происходит, мне было не до этого.