— Да, если не ошибаюсь, какой-то мост. Сейчас я уж и не вспомню какой, но до него можно доехать на автобусе. Я даже знал номер этого автобуса. Но сейчас, к счастью, уже забыл его.
У меня в кармане лежали двести евро, сбережения, сделанные в Греции. Мне нужно было быстро решать, что делать дальше. А вдруг у меня появится необходимость оплатить билет или что-то в этом роде? Я ведь не мог надеяться, что деньги начнут размножаться у меня в кармане, как популяция животных, верно? Именно в такие моменты ты начинаешь давать своему будущему странные имена, а мое будущее звалось Пайам.
Как я уже говорил, я знал, что Пайам в Италии, но не знал, где точно, а поскольку в Италии живет куча народу, мне нужно было хорошенько попотеть, чтобы его найти. Короче, я принялся искать его, называл его имя всем, и, всех замучив, однажды я встретил одного молодого человека, который сказал мне, что у него есть друг, живущий теперь в Англии, и что, кажется, он упоминал о парне с таким именем: он познакомился с ним в лагере беженцев в Кротоне, в Калабрии. Разумеется, это мог быть совершенно другой Пайам, ведь мой друг не единственный, кто носит такое имя.
Мы позвонили в Лондон другу того молодого человека, нашедшему работу в каком-то баре.
— У меня есть номер мобильного телефона Пайама, могу дать, если хочешь, — сообщил он.
— Ну, конечно! — ответил я. — А ты не знаешь, где он живет?
— В Турине.
Я записал номер на каком-то листочке и набрал его, даже не выходя из телефонной кабинки.
— Алло?
— Да. Алло! Могу я поговорить с Пайамом?
— Это я. Кто это?
— Энайатолла Акбари. Из Навы.
Молчание.
— Алло! — повторил я.
— Да, я тебя слушаю.
— Это Энайатолла Акбари. Из Навы.
— Я понял. Но это невозможно.
— Это ты, Пайам?
— Да, я Пайам. Это правда ты, Энайатолла? Откуда ты звонишь?
— Из Рима.
— Это невозможно!
— Почему невозможно-то?
— Как ты очутился в Италии?
— Ну вот еще! Это как ты очутился в Италии?
Пайам долго не мог поверить, что это я. Задавал мне каверзные вопросы о нашем селении, о моих родителях и своих. Я ответил на все. Наконец он сказал:
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю.
— Ну, тогда приезжай в Турин, — предложил он.
Мы попрощались, и я отправился на вокзал Термини, чтобы сесть в поезд. Именно тогда, насколько я помню, я выучил первое свое итальянское слово. Я попросил одного афганца, уже жившего какое-то время в Италии и неплохо выучившего язык, проводить меня, помочь купить билет и найти нужный поезд. Он зашел со мной в вагон, огляделся, выбрал одну синьору приятной наружности и заговорил с ней. Он ей сказал: «Ему нужно выйти в Турине». Потом объяснил мне: «Выйти. Помнишь иранское выражение „фи тих“, „в лабиринте“? Оно звучит похоже». Я это запомнил и даже сумел произнести «фийти Турин, фийти Турин», чтобы не вышло такого конфуза, как с Римом.