В какой-то момент, взбесившись от моих постоянных «Please Rome, please Rome», полный господин разозлился, даже пришел в ярость, и заорал: «No rum. Нет! Хватит!» — встал и ушел прочь. Я испугался, как бы он не вызвал полицию. Но вместо этого он через несколько минут вернулся с банкой кока-колы и сердито брякнул ее передо мной со словами: «No rum. Кока-кола. No rum. Drink. Drink».
До меня не сразу дошло, что происходит, но от кока-колы никогда не стоит отказываться, поэтому я открыл банку и выпил ее, размышляя, какой же странный этот тип: сначала рассердился, а затем принес мне банку колы в подарок. Или нет? В общем, когда мы подъезжали к очередной станции — я сидел все там же и потягивал кока-колу, — я снова вырос перед ним, сама невинность, и сказал: «Please Rome, please Rome». И только тогда он догадался: Рим. Не rum. Рим.
Он кивнул.
И жестами принялся объяснять мне, что он тоже едет в Рим, и что на центральном вокзале — он называется Термини — мы сойдем оба, и что я могу не беспокоиться, потому что это конечная остановка. Итак, мы оба вышли из поезда в Риме. На платформе он пожал мне руку, этот полный господин, и сказал: «Bye bye». Я ответил: «Bye bye». И мы разошлись.
Площадь перед вокзалом была буквально забита машинами, людьми, автобусами. Я обошел все желтые указатели, прежде чем отыскал номер 175. Я знал, что мне надо ехать до конечной остановки.
Уже в темноте я добрался до Остиенсе. Вокруг меня была куча народу, из тех, кого вы зовете бродягами, а я называю бедолагами, но ни единого афганца. Затем я увидел длинную шеренгу людей, выстроившуюся вдоль стены, и там, там я нашел афганцев. Я встал в очередь рядом с ними. Они объяснили мне, что ждут, когда начнут раздавать еду, а занимаются этим монахи из какого-то монастыря, и что, если ты попросишь, они тебе дадут еще и одеяло, чтобы укрыться, и картон, чтобы устроить себе место для сна.
— Ты голоден? — спросил монах, когда очередь дошла до меня.
Я представил, что бы он мог меня спросить, и кивком головы подтвердил — да. Он дал мне два панино и два яблока, вот так.
— Как ты находишь место, где хотел бы остаться, Энайат? Как ты отличаешь его от других?
— Мне не хочется оттуда уезжать — так я его и узнаю. Разумеется, вовсе не потому, что это место какое-то идеальное. Идеальных мест не существует. Но есть места, где тебе, по крайней мере, никто не пытается сделать плохо.
— Если бы ты не обосновался в Италии, если бы ты решил ехать дальше, куда бы ты отправился?
— Не знаю. В Париж, наверное.
— А в Париже тоже есть место наподобие Остиенсе?