- Марсели убрать! — рявнул Хэннен.
Промокшие до костей матросы, цепляясь руками и ногами за реи, выполняли приказание.
- Фор-стеньги стаксель долой! Живо, сучьи дети! Старший помощник морщил лоб и шмыгал носом, поправляя вязаный шарф в вырезе бушлата.
- Марсовые, вниз!
На палубе появился капитан. По покрасневшим глазам на сером спокойном лице было понятно, что спать в эту ночь ему не пришлось. Крикнув в рулевое отделение, чтобы там не зевали, он прошелся туда-сюда, задрал голову, обозревая мачты, глянул за борт. Бросил на струсившего палубного беглый взгляд, остановился.
- Убрать все паруса!
Капитан Бабридж прибавил сквозь зубы длинное ругательство, которых матрос Саммерс от него никогда еще не слышал, и покинул палубу, кивнув старшему помощнику, который тотчас поспешил за ним.
По спине хлопнули: М.Р., пряча нос в высокий ворот толстого грубого свитера, источавшего запах козла (такой же был надет под штормовкой у Д.Э.), бежал за офицерским обедом. Д.Э. наскоро пожал задубевшие пальцы компаньона в промокшем рукаве и вернулся к своему занятию. Записка, которую Д.Э. Саммерс передал компаньону, состояла всего из одной фразы.
«Сэр, давайте смоемся!»
Дело сделано. Теперь можно и в кубрик — «под палубу» — отсыпаться перед вахтой.
К вечеру мрачное небо раздирали проблески молний, грохотал гром, океан ревел, через палубу хлестали волны, по доскам лилась вода, блестя при тускло-желтом качающемся свете палубных фонарей. Отовсюду раздавалось бормотание: «Господи! Господи, помилуй! Помилуй нас, Господи!»
«Ко всем чертям, и чем дальше отсюда, тем лучше!»
Джейк торопливо связывал лопнувший слаблинь, сидя на корточках возле грот-мачты. Его единственным пожеланием было как можно скорее оказаться в кубрике, надеть сухое и завернуться в одеяло, а там будь что будет. Все равно в случае крушения спастись невозможно. Бушующий океан озарило несколько молний сразу. Ничего не было видно, и Джейк вдруг понял, что это от того, что перед китобоем выросла зеленоватая стена воды. Вал с силой ударил в корму, понесся по палубе, волна ударила в спину, сбила с ног, отрывая руки палубного от поручней, Джейка понесло вперед и швырнуло об основание фок-мачты. Откуда-то снизу слышались крики: кого-то из матросов смыло за борт.
— Матерь Божья, — непослушными губами бормотал Ко-уэн, разматывая брошенный кем-то из товарищей штерт и обвязывая себя за талию, чтобы не последовать за несчастливыми коллегами, — помилуй нас, грешных, матерь Божья!
Он кинул штерт палубному, и тот последовал его примеру. Джейк предпочитал не отвлекаться на беседы со Всевышним — «Матильда» дала течь, да еще сразу в двух местах. Промедлишь хоть секунду — получишь возможность обратиться к Господу лично. Ну, может, и не лично, но апостол Петр тоже не тот, с кем так уж хочется встретиться. Тонкое, не знавшее стирки шерстяное одеяло превратилось в недостижимую мечту. Вместе с пахнущими козлом сухими носками.