«…Ко всем чертям… — думал Д. Э. — Если только посчастливиться остаться живыми. Ко всем чертям.»
Заваливаясь с борта на борт, гудя натянутыми снастями, «Матильда» ныряла в гигантские волны. Все три насоса работали бесперебойно.
Шторм утих под утро. Качка не прекратилась, но теперь она была совсем другая: ровная и спокойная, «как надо». Волны все еще были велики, но уже не хлестали бешено, а только перекатывались одна за другой по поверхности океана. «Матильда» шла под фоком и кливером, отделавшись небольшой течью, над которой трудился плотник с матросами. К обеденной вахте М.Р. в камбуз не пришел. К ужину тоже. Джейк успел тысячу раз пожалеть о сделанном и даже к вечернему отдыху не пошел искать компаньона. Стоя у борта, он смотрел в холодные серые волны, то и дело слюнявя ссаженную ладонь — показалось, что идет Дюк, поспешил спрыгнуть с вантов — и ободрал.
- Эй, — негромко раздалось за спиной, — на палубе!
И в руке Д.Э. оказалась записка — порядочно помятая и подмокшая.
«Какое счастье, сэр! Я боялся, что вы сочтете меня трусом и плаксой!»
Юнга Маллоу улегся грудью на поручни и тоже уставился в волны. Открыл рот, закрыл, развел руками.
- Да ладно, — сказал Джейк. — Чего уж там.
- Слушай, — отозвался компаньон, помедлив, — а что мы делать-то будем? Ну, там.
- Меня больше волнует, — пробормотал Джейк, — что мы будем делать здесь.
Дюк подумал.
- Ага, — только и сказал он. — Что до меня, то я предпочел бы не драить палубу, а стоять на капитанском мостике с трубкой в зубах.
Д.Э. вынул из кармана штанов веревку, в задумчивости сделал на ней петлю, как показывал покойный Биллингс, и попробовал изобразить узел под названием «баранья ляжка».
- А я, дорогой компаньон, вообще послал бы всю эту корабельную братию в ж… хотел бы сидеть в шезлонге на палубе, читать газету и курить сигару. И чтобы при этом на мне были белые штаны.
- На палубе? — Дюк картинно повернулся. — Знаешь что, по-моему, ты это сгоряча.
Палуба китобоя выглядела крайне негостеприимно.
- Вот ведь черт, — М.Р. вздохнул, — ты хотя бы по вантам и все такое. А я…
- По вантам! — фыркнул Джейк. — Дорого бы я дал, чтобы больше никогда не видеть эти ванты! Морская болезнь до сих пор не отпускает. «По вантам», чтоб им ни дна, ни покрышки!
Он посмотрел на компаньона. Чертовски удачно, что тот не видел, как Д.Э. снимали с мачты тогда, на второй день плавания. В этот раз оказалось еще хуже: кружилась голова, тряслись ноги и при одной мысли, что придется отпустить бизань-гик, охватывал такой ужас, что искатель приключений скулил, как девочка. Отодрать Д.Э. от гика было делом непростым: хватка у него от страха была мертвая. Матросы, само собой, страшно хохотали, старший помощник, тоже смеясь, сплюнул за борт, вытирая выступившие слезы, и немедленно распорядился, чтобы Д.Э. чесал вон туда и подтянул нок-гордень. Даже пальцем показал, где этот нок: от первого марса наискосок к нижнему парусу. Нок-гордень Джейк, между прочим, подтянул, как положено. Это он уже потом застрял, когда спускаться надо было. Палубный-то палубный, на палубе работает, да только это означает заодно и нижние паруса со всем такелажем. Так что никуда не денешься, хоть ты умри. В общем, Хэннен махнул рукой и отвязался. Но радость искателя приключений длилась ровно до следующего дня.