- Никто не будет на нас орать! — повторил Дюк.
- Не слышу!
Прежде, чем Джейк успел ответить, он получил такого здоровенного тычка от Хэннена, что пробежался вперед по палубе, едва не налетев на увернувшегося компаньона.
- Простите, что прервал вашу беседу, господа! — глумливо поклонился старший помощник. — Саммерс, ты что, оглох, что ли? Марш на вахту, чтоб тебя разорвало!
«Чтоб тебя самого разорвало!» — огрызнулся Джейк… про себя.
Раз за разом надраивая доски палубы, он перебирал в уме разные занятия: следопыт, путешественник, пират, географ, капитан корабля… Последнее, впрочем, уже не казалось таким привлекательным, как раньше. Профессии вызывали массу вопросов. Чтобы стать следопытом, следовало родиться и вырасти в прерии. Желательно, среди индейцев какого-нибудь не слишком кровожадного племени. Занятие контрабандой в качестве более реальной замены пиратству тоже не выглядело увлекательно. И главное: деньги. Люди, о которых писалось в романах, имели, сто тысяч лысых чертей и одна хромая каратица, имели деньги! Юноша, уже несколько осознавший свою… назовем это, подобно Фоксу, «неопытностью», был все же не настолько наивен, чтобы верить в то, что в нужный момент в его руках окажется очередной набитый добром саквояж, вовремя лишившийся своего владельца. Это в романах все просто: непременно находился кто-нибудь, кто с удовольствием возьмет тебя с собой в путешествие, раскроет для тебя кошелек, душу, предоставит комфортабельную комнату, и вы отправитесь искать сокровища, пропавшего капитана или совершать кругосветное путешествие. В жизни так не бывает. Ему уже и так повезло: семья Маллоу. Вот уж у компаньона родители так родители! Но мистер и миссис Мал-лоу не скрывали: подросший Дюк становился обузой семье. Не сегодня-завтра ему пришлось бы искать заработок, для которого кудрявый компаньон не очень-то приспособлен. Миссис Маллоу сто раз на это указывала. М.Р. учили играть на пианино, читать книжки, ездить верхом — и все. Ну, еще говорить по-французски, который он мог бы худо-бедно преподавать, если бы не испытывал к этому делу жуткого отвращения. Короче говоря, М.Р. в высшей степени непрактичен и Д.Э. Саммерс должен некоторым образом повлиять на него положительно. Именно это имели в виду его родители. И отлично, потому что если бы не соображения чисто практические, их забота здорово смахивала бы на милостыню.
Саммерс-старший в свое время строго-настрого запретил сыну принимать чаевые, которые скорбящие родственники усопшего так и норовили сунуть в руку юному вознице после церемонии. «Скромность и честь не должны позволить тебе принимать свыше заработанного». И не то, чтобы дело было в скромности, нет. Просто Д.Э., не испытывая никакого желания присутствовать на похоронах, слишком хорошо понимал, какое впечатление производит печальный светловолосый паренек в черном траурном костюме с цилиндром. (Ради одного того, чтобы больше никогда не надевать этот цилиндр с широкой белой лентой, стоило сбежать из дому). И поскольку причины этой печали были не вполне теми, которые представлялись оплакивающим, будущий искатель приключений не то, чтобы совсем не брал (черт, и стыдно-то как), но каждый раз неловко бормотал, отводя руку подающую. Настаивали не так уж часто, и карманные деньги у юного джентльмена таким манером случались бы гораздо чаще, кабы джентльмен не был таким гордым. К счастью, иногда совали не в руку, а в карман. В общем, на пути к богатству лежали два препятствия: скука обыденной жизни и собственная гордость. И если первую юный искатель приключений попробовал обойти (пусть и налетев при этом на рифы), то вторая просто себе торчала, молча намекая на то, что выбор занятия для заработка при таких обстоятельствах огорчительно невелик.