- Нет. Ты, папа, как всегда, сделал выводы, не потрудившись даже узнать человека как следует!
- Узнать? Все, что мне нужно знать, я уже знаю. Ральф — вечный ребенок. Он очень мил, он прекрасный собеседник, но он ничего не хочет знать о реальной жизни! Соглашается, не торгуясь, на первую предложенную цену. В газетах читает только последние две страницы. Не имеет представления об основных событиях в мире. Всерьез верит, что политика никак не влияет на экономику, а экономика — на его собственную жизнь. Зато всякой дребедни в его голове предостаточно. Дарвинизм — о, конечно! Законы эволюции, вымирание видов, естественный отбор — об этом он готов рассуждать часами. Но все это — лишь красиво звучащие теории. Он никогда не займется ничем толковым.
- Да? Ну в таком случае, да будет тебе известно, мистер Кеннел не далее как вчера поделился со мной своими планами!
- Очень мило. Каковы же эти планы?
- У Ральфа будет свой зоопарк! Как у Гагенбека!
- У Ральфа будет все, что он сможет выклянчить у своей тетки! Сомневаюсь, кстати, что она доверит ему зоопарк. Это тоже предприятие, и оно требует рутинной работы. Все та же прибыль, дебет-кредит, фокусы с налогообложением, недвижимость, в конце концов. А он об этом ничего знать не хочет.
- А профессор? Ведь Ральф — его ассистент! У него связи!
- Профессор, как сказала бы миссис Кеннел, ученый, человек не от мира сего. Ральф — бездельник.
Часть шестая
Из главы третьей
Брат и сестра попрощались с родителями, не обращая большого внимания на их каменные лица, и Эмми Саммерс с небольшим потертым чемоданчиком в руке покинула родной дом.
- Ух! — выдохнула она на улице. — Знаешь, я боялась скандала.
- Мне тоже было слегка не по себе, — признался Джейк, отбирая у нее чемодан. — Давай-ка выпьем кофе.
Ладони и спина опять были влажными, хотя с момента болезни прошло уже несколько месяцев.
- С пирожными? — живо спросила сестра, продевая руку в его согнутый локоть. — Ну же, что ты молчишь? С пирожными!
Джейк молчал и улыбался. Может, он и свинья, что не подумал об Эмми раньше, зато ужасно приятно порадовать девчонку даже мелочью.
- Почему ты опять молчишь? — поинтересовалась сестра спустя три четверти часа.
Они сидели в кофейне, мимо которой ему случалось проезжать в детстве на своем «экипаже скорби». В те времена и думать было нечего о том, что, возможно, спустя много лет, он будет сидеть на этой террасе, одетый в костюм цвета кофе с молоком, попивать кофе, дымя сигарой, и размышлять об Африке, Швейцарии и авантюрах — а ни экспедиция в Африку, ни увоз сестры, ни вообще вся его жизнь просто не могли называться по-другому.