Закончив с гигиеной, расположился на бережку, подставив брюхо солнышку. Часа два, и одежда просохнет – жара плюс ветерок тому способствуют.
На глаза легла тень – сзади кто-то подошел. Обернувшись, Тоха увидел Рощина. Полковник смотрел на него как-то странно, сочувственно и очень устало.
– Что случилось?
Рощин помялся и неуверенно ответил:
– Да ничего. А с тобой вот что?
– Не понял?
Присев рядышком, полковник, уставившись на гладь озерца, пояснил:
– До города своего ты смотаться успел. Шустро. Гранат у тебя на разгрузке не осталось, автомата нет, обойм к пистолету тоже не видать. Ну и самое главное – сестра твоя почему-то оказалась братом. Мальчик это.
Тоха не удивился:
– Вот оно как… Ну да – грязный ужасно: поди пойми какого пола. Да и молчал все время.
– Не хочешь со мной ни о чем поговорить? Иногда помогает, – предложил полковник.
– А вы что – в психоаналитики подались? Резко профессию сменили. Да и странно – снизошли до такой никчемной личности, как я.
– А все равно делать больше нечего, – честно признался Рощин. – Все закончилось.
– Снаряд-то у вас остался, – возразил Тоха.
– Это да. Только вот где найти к нему пушку… Егорыч место вроде знает, да и я помню многое, но не факт, что там осталось что-нибудь. И далеко очень. Сомневаюсь, что сумеем ее оттуда дотащить. Мы и здесь-то ничего не сумели. Эх… А ведь совсем немного осталось… Не повезло.
– А починить никак не получится?
– Нет. То, что она теперь никуда не уедет, не беда – могли бы тягач найти и тащить за собой. Но сама артсистема… Считай, там только ствол и остался. Передок снарядом разнесло, потом из крупняка прошили все, что только можно. Блок малого дизеля даже пробить ухитрились. В пруду том поганом сплошной слой масла теперь. Онищенко предлагает попытаться прорваться к институту на танке – и там рвануть снаряд вручную. Думаю вот, как бы это организовать…
– Онищенко другого не предложит…
– Согласен. Спасибо, кстати, что вернулся. Решил помочь или некуда податься было?
– Почему некуда? Место найти можно… А нужно ли… Что с Синельниковым?
Рощин, нахмурившись еще больше, ответил очень тихо:
– Хороший врач его заштопает. А без врача… Он сильный… Мы друзья давние… Не знаю даже, сколько он протянет. Мы ведь ничем ему помочь не можем…
– Может, среди беженцев врача и встретим. Надо надеяться – не сдаваться. И, товарищ полковник, предложение у меня есть. Взаимовыгодное.
– Ты о чем?
– Да вот, пересмотрел я некоторые свои взгляды на жизнь и решил кое-что в них изменить. Хочу стать таким, как вы.
– Не понял?
– Для начала я хочу научиться убивать. Ну или называйте это воевать. И сразу оговорю: научить меня надо быстро и качественно. О покойниках плохо не говорят, но лейтенант Чижов учил меня плохо. Да и сам, похоже, не очень был…