Бульдозер отъехал в сторону, развернулся боком; Тарас, выпрыгнув из кабины, залег за тяжелой машиной. Рядом присели Онищенко и Егорыч. Разумно – дистанция до цели около трех километров: не столь уж много. Ударная волна от тактического заряда на таком расстоянии не смертоносна – мощь подрастеряет. Перевернуть многотонный агрегат ей будет не под силу.
Направляясь к ним, Рощин вздрогнул от очередного близкого разрыва – по самоходке вновь щелкнуло осколками, а в бульдозере зазвенело стекло.
Вот он, момент истины: сейчас Рощин узнает, прав ли был в своих сомнениях. Увы – полковник понятия не имел, произойдет ли сейчас атомный взрыв, или снаряд безобидной болванкой зароется в землю, посмешив тех, кто все ЭТО начал. Нет, он не сомневался в качестве спецбоеприпаса, но, увы – подобный заряд не предназначен для поражения целей прямой наводкой.
Вопрос упирается во время. Вся проблема в том, что на боевой взвод снаряд становится лишь после выстрела – покинув канал ствола. В этот миг в его корпусе стартует электронно-механический процесс подготовки к подрыву. При штатном порядке стрельбы – навесом, с огромной дистанции, вопрос времени остро не стоит. Пока снаряд долетает до цели, вся подготовка давно заканчивается. При выстреле прямой наводкой в распоряжении механизма заряда есть всего несколько секунд. И Рощин понятия не имел, хватит ли их, – на такие ситуации его познаний не хватало.
Но говорить об этом не стал никому. Сомнения – путь к поражению: начни они колебаться – и все, даже эту сомнительную возможность могли потерять.
Нет уж – присев, Рощин, щелкнул тумблером.
* * *
Эта керамическая пластина была проклята, как и все вокруг. Он не сумел разбить ее ни топором, ни ломом – даже царапины не получилось оставить. Окончательно отчаявшись, схватил ее обеими руками, поднял над головой, с силой швырнул об пол. Бесполезно…
За спиной деликатно кашлянули, и хорошо знакомый голос Григория Сергеевича (между собой – просто Гришка) участливо поинтересовался:
– Что, товарищ Семенов, нервишки шалят?
Помертвев, обернулся. Так и есть – стоит в дверях, с почетным караулом из элитников. Сейчас направит указательный палец, и… Странно, но при мысли о расстреле страх прошел. А чего бояться? Разве что того, что ад действительно существует, – его там точно ждут с нетерпением. Их всех ждут…
– Товарищ Семенов, вы зачем хотите испортить музейный экспонат?
Поиздеваться решил напоследок? Наверное… Это уже не тот старый добродушный Гриша – ветеран проекта. Это новое существо – с жестоким блеском в умных глазах, коварным мышлением и полным отсутствием сострадания. Он ведь без колебаний уничтожил человечество – первый, кому это удалось.