– А что отвечает мобильник Михиного отца?
– Выключен или находится вне зоны действия сети.
– М-да, положеньице… Но не жить же нам тут? А почему решили, что здесь находится только смена?
– А вот смотрите, железный ящик. В нем кулек с золотишком. И зубы, и кольца, и цепочки, и серьги. В мелких бандах так в общий котел не складывают. Вы, кстати, давайте снимайте все на камеру. Что видите, то и снимайте – потом разбираться будем. И комментируйте. Так вот, Дмитрий говорит, что и бумажки интересные нашел. Гнездо у них не здесь – они сюда на дежурство прибывают. Еще есть нюансы. Сестричка. Вы помогите оперу собрать тут вещественные доказательства. Пошли за мной, доктор.
Перебравшись через дорогу к стоящему у дерева трупу, Николаич просит пока поснимать общие планы, а сам неслышно ускользает вперед. Должно быть, обеспечивает безопасность места. И совершенно неожиданно слышу переливчатый звонок мобильного телефона. Позвонили Николаичу не вовремя.
Снимаю мертвеца – ему действительно попали сбоку в голову, заодно нахожу входное-выходное от ильясовской пули.
Когда уже заснял перекресток, из кустов выбирается Николаич:
– Михин папаша объявился. Сказал, что вышел с той стороны парка и подловил бежавшего от нас ублюдка. Не отвечал, потому как телефон вырубил, пока охотился. Получается так, что разумно сделал – вот забренчал бы, как у меня сейчас…
– А это точно он?
– Получается так, что он. Я ему вопросик задал: кто там с ним в машине еще был? Ответил верно. Сын, друг и врач из морга.
– Ну все равно осторожнее надо быть.
– Само собой. Осторожность лишней не бывает. Я ему сказал выходить ко второй караулке. Там как раз Саша посматривает. Заодно глянем, как Саша сработает.
– Как бы они друг друга не постреляли.
– Да не должны бы. И Саша не дурак, и мужика я проинструктировал: как услышит на перекрестке «Стой!», так стой и руки в гору. Идем, тут еще есть что снять: за караулкой и в караулке.
Оказывается, что речь идет о второй караулке, – их тут две. Мы возвращаемся к шашлычнице. По дороге Николаич предупреждает Сашу о госте. Саша кивает.
Около караулки сидит на цепи голый мальчишка лет шести-семи. Картинка милая, потому как детеныш жрет чью-то ступню. Ясно, что пацан – мертвяк. Снимаю.
– Упокойте его. Из мелкашки.
Пацан не обращает на нас никакого внимания, но после выстрела не падает, а остается сидеть, только недогрызенная ступня вываливается из рук.
– Да что за черт! Или закон парных случаев – и еще один кататоник?
Николаич показывает пальцем куда-то вниз. Наклоняюсь и чувствую, что бешенство мутит голову.