– Девонька, да ты что ж так-то? – всплеснула руками старуха.
– Нет возможности с ним возиться! – жестко пояснила Ириха.
– Да я не о том. Хоть бы подальше оттащила, совсем же у дома-то рядом. Нехорошо! Натечет же с него! – вразумительно ответила бабка.
– Погорячилась, извините. Все, я за машиной и припасами. А вы к Вите давайте.
И подумала про себя, глядя на удаляющуюся бабку: «Не стоит Вите знать ничего. И мне эти свидетели ни к чему. Рест ин пиз[24], тошнотик!»
На адреналине Ирина быстро добралась до уже остывшего УАЗа. Ездила она неважно, но на такой скорости справилась хорошо, разве что наехала на Витькин коврик передним колесом, сгоряча попыталась вытянуть, но не получилось. Пришлось сдавать назад. Дальше пошло проще.
Витька совсем скис. Лежал бледный, восковой, но диск все же смог набить. Еще восемь винтовочных медных гвоздей осталось.
Бабка покинула его, пошла сарай с рабами открывать. Когда Ирина ввалилась в комнату, Виктор попытался присесть в кровати, но со стоном завалился обратно.
Ирка поставила запыленный карабин к стенке, помповушку пристроила на стул, бросила на пол сумку и щелкнула запорами аптечки, зашуршала медикаментами.
Меня встречает тот самый лекарь по прозвищу Бурш.
– Сразу брать быка за рога и рассказывать? Или поужинать?
Я показываю на печально стоящего рядом со мной пациента, который из-за обмотанной головы может только внимательно слушать, что о нем говорят. Иногда он деликатно стонет, но не слишком интенсивно, потому как небритый Васек еще в Ораниенбауме объяснил пострадавшему, что за такие выходки его мало утопить на сухом месте. Видимо, сапер оказался убедительным, тем более потом они артистично на пару с Крокодилом разыграли репризу, обсуждая, а не отбуцкать ли этого дурака. Судя по реакции, водятел проникся услышанным и решил вести себя тихонько.
– Давайте уж сначала облегчим страдания. А потом с упоением поужинаю.
– Ваши что, вас бросили? – интересуется коллега.
– Решили, что не понадоблюсь. Будут перегонять морским путем три бэтээра. А план по утопленникам уже сегодня выполнен, – отшучиваюсь я.
– Вы останетесь здесь ночевать? – вроде как предлагает он.
– Нет, через час на Петропавловку пойдет борт. Обещали меня забрать.
– Тогда пошли, не будем терять время. Приложи сердце твое к научению моему, понеже украсит тебе бытие! Бахилы натяните на сапожищи. Сейчас и этого безглазого переобуем. Это тот самый умник, который под ваш огонь вылез? – спрашивает врач.
– Он самый.
Кабинет для работы офтальмолога вполне себе чистый и светлый. Электричество вовсю. Здорово! После возни в лагере-заводе, просто полюбоваться лампочками приятно. То, что на окнах шторы, даже и незаметно.