Я оглянулась. Это пришел в возмущение портрет Марии I, английской королевы, славящейся своей кровожадностью. Она и женщина в кокошнике стали переругиваться. Вдруг, кто-то из других портретов решил их успокоить:
— МА шерри…
— Заткнись, наполеоновская подстилка! — рявкнули обе дамы.
Что тут началось!
Ожили почти все картины. Русская брань смешалась с английской, французской, немецкой и еще другой, на непонятных мне языках. Птичий клекот, рыки диких животных. Где-то даже затрубил слон. Непередаваемое впечатление.
Дурдом какой-то!
Голова была заполнена звоном сотен разномастных голосов. Наконец, я не выдержала.
— Замолкли все, быстро!!! — заорала я, чтобы прервать эту какофонию.
Блаженная тишина…
Я закрыла глаза, чтобы насладится ею. Никогда еще я не радовалась покою, т. к. сейчас.
— Милейшая, дражайшая, — позвал заискивающе чей-то голосок.
Я посмотрела на портрет, что взывал ко мне.
В нем был мужчина лет пятидесяти, с пышными белыми бакенбардами и усами. Я узнала его, но не могла вспомнить имени. Я знала одно лишь точно, в свое время он был одним из самых известных эскулапов в Европе.
— Чего тебе? — буркнула я.
— Не могли бы вы быть столь любезны, и включить телевизор. Там сейчас по Первому каналу начнется моя любимая передача «Малахов плюс».
— Да, да, — загалдели и все остальные.
— Стоп! — Вновь пришлось повысить голос. — Я включу, только если вы пообещаете замолчать.
— Договорились, — кивнула Мария I.
Теперь мне был ясен смысл присутствия здесь телевизора, который я поначалу не заметила. Он стоял в одном из дальних концов комнаты.
Выполнив свою часть договора, я, было, уже вышла, как одна из картин ожила, и оттуда на меня уставился полуголый индеец с бритой головой украшенной перьями и стал гневно мне что-то орать, потрясая в мою сторону топориком.
— Ну что еще? Моя твоя не понимать.
— Достопочтенный вождь племени ирокезов очень просит вас барышня, сделать звук погромче, — перевел мне портрет известного ученого-химика Дмитрия Ивановича Менделеева.
— Хорошо, — вздохнула я, — только пусть уберет эту свою штуку, которой тычет в меня.
— Томагавк.
— Что?
— Я говорю у него в руке томагавк.
— Не важно. В общем либо он убирает свой топорик, либо я возьму растворитель, и тогда посмотрим, кто тут главный. — Сказав это, я увеличила громкость и, наконец, покинула странную комнату.
* * *
Удивительно, как быстро летит время, когда ты занята работой. И оно летит вдвойне быстрее, если тебе приходится иметь дело с полусотней крикливых картин.
Ближе к вечеру, основная часть работы была выполнена. Оставалось лишь вымыть витрину, распихать по шкафам в алфавитном порядке книги (хорошо, что книг ни так уж и много, как я вначале представляла) и почистить нэцки, что стоят в стеклянном экспозиторе. Кстати, сам экспозитор тоже бы не мешало протереть. А пока, я решила сделать себе небольшой перерыв.