И кивнула головой в сторону серьезно побитого дверного проема без двери. Так-так, судя по развороченному бетонному косяку, дверку выносили направленным взрывом.
— Хорош тащиться, телепат, — бросил я Фыфу. — Пора выдвигаться.
— Ну вот, очередной завистник детектед, — недовольно проворчал шам, открывая глаз. — Думается мне, дорогая, всю свою последующую жизнь я только и буду делать, что гонять твоих потенциальных ухажеров.
Я представил себе, как маленький Фыф отгоняет качков вроде Данилы от огнедышащей кио, и невольно хмыкнул. Хотя шам и ментально долбануть может неслабо. Но все равно забавно…
Тем временем с лестницы попрыгали вниз Данила, маркитант и его габаритный спутник.
— Ну вот, все в сборе, — сказал я. — Настя, Фыф — это Богдан с Кощеем, прошу любить и жаловать. Ну что ж, пошли глянем…
— Не фига там глядеть, — мрачно сказал Шерстяной, входя в комнату. — Заперто там намертво.
— Там есть нестандартный кодовый замок, — расшифровал посыл Шерстяного семенящий за ним Колян. — Высочайший сложность. Я такой никогда не видеть. Очень сложный автономный электроник.
— Тем не менее глянуть стоит, — сказал я. — Не зря ж мы в такую даль перлись…
…Замок и вправду оказался нестандартным. Как и мощная дверь, намертво запечатавшая проход в конце длинного извилистого коридора, к тому же круто ведущего вниз. Я на высоких ступеньках чуть ноги не переломал, а уж как витиевато матерился Шерстяной, проезжаясь по древним строителям и их родословной, — это не передать. Это надо слышать. Тем не менее путь был окончен, и мы все сейчас стояли перед очевидно непреодолимой преградой, почесывая в затылках и осознавая, что всё, приехали. Кумулятивных зарядов у нас нет, так что пора поворачивать лыжи на сто восемьдесят…
— Бункер, — вдруг сказал Кощей.
— Бункер, — эхом отозвался Богдан, зачем-то доставая из ножен свой меч с фигурной рукоятью. — Тот самый, о котором ты говорил?[13]
— Похоже на то, — с некоторым напряжением в голосе проговорил Кощей. — А ты проверь.
— Попробую, — сказал дружинник, слегка коснувшись своей ладони лезвием меча.
Кожа разошлась, словно по ней не мечом, а бритвой полоснули. Показалась кровь. «Необычная у меча заточка, — отметил я про себя. — Не под рубящее оружие. И сталь необычная. Так моя „Бритва“ режет. Уж не из зараженных ли земель Украины ведет свое происхождение меч Богдана? Хотя нет, вряд ли. И здесь, в Полях Смерти, говорят, оружие прожигают до таких ТТХ, что поневоле в чудеса поверишь».
Тем временем Богдан взялся окровавленной ладонью за фигурную рукоять меча, на которой была изображена какая-то птица, раскинувшая крылья. Свободной рукой дружинник отвинтил навершие рукояти и легко вынул из нее клинок. После чего подошел к двери вплотную и вложил окровавленную рукоять меча в углубление, формой напоминающее… раскинувшую крылья птицу.