— Говорят, на юго-востоке какого-то твердого видели.
— Это как?
— А так. С виду человек, а кожа у него что у твоего жука-медведя панцирь. Ножом не пробьешь. А люди говорят, что и пули его не берут.
— Да ну вас, вестов! Набрешете с три короба, только слушай.
— Да чтоб мне ни одного гвоздя не продать, если брешу…
Я шел дальше. И чем ближе я подходил к Спасским воротам, тем медленнее становился мой шаг…
Мне было реально страшно. Когда шел в одиночку, не разбирая дороги к центру Москвы от Измайловской аномалии, проходя между Полями Смерти, продираясь через заросли хищных деревьев, отстреливаясь от мутантов, — все было по барабану. И дошел ведь, живой и даже не раненый. Наверно, правду говорят, что дуракам везет. А сейчас вдруг стало страшно. Мало ли кто в Москве умеет играть на старинном инструменте, и вряд ли у одной-единственной девушки в двух мирах глаза сияют необычным небесным светом…
— …а еще говорят, что северные вормы распяли Черного Стрелка на своем т-резте. Он висел на нем целых шесть дней, а на седьмой сошел с т-резта и поразил подлого шамана вормов небесным огнем.
Я остановился. Историю рассказывал старый торговец ножнами для холодного оружия. Возле его прилавка стояли двое подростков, недоверчиво глядя на старика.
— Не, дедуль, не сходится, — покачал головой светловолосый паренек, тот, что был постарше. — Я слышал, что Камай-нанги, верховный дух-покровитель вормов, всех их простил, когда его прибили к т-резту.
— Получается, не всех, — ответил дед, степенно оглаживая седую бороду. — Писание Священное читай, отрок, ибо сказано в нем: «Возмутитель ищет только зла; поэтому жестокий ангел будет послан против него».[14] Вот и ходит по земле Черный Стрелок с древней снайперской фузеей, очищая мир от нечисти и помогая тем, кто нуждается в помощи.
— А он человек? — робко спросил младший, крепко сжимая руку старшего. — Люди говорят, он вообще то ли с неба пришел, то ли из другого мира.
— Что он сын человеческий, это точно, — улыбнулся старик. — Ранили его не раз, и кровь у него живая, красная. Значит, наш он, хоть вормы его и за своего духа-покровителя считают…
— Считают, а убить пытались, — недовольно проговорил старший. — Муты, что с них взять.
— Было уже подобное во времена стародавние, — вздохнул старик. — Проходят века, тысячелетия, а на земле ничего не меняется…
Вдруг старик поднял глаза от вихрастых мальчишеских головенок и посмотрел на меня.
Наши взгляды встретились. Ох, неудобно-то как… Пока я тут по постьядерной Москве шатаюсь, народ про меня вон чего рассказывает. Хорошо, что СВД за плечом в чехле, а то бы, глядишь, прям возле Лобного места вычислили. Не люблю я быть шибко заметным, опять же, профессия обязывает. Когда ты на виду, может, оно кому-то и приятно, но не мне, это точно. Потому как именно сильно заметным обычно достаются свинцовые подарки от тех, кто сумел лучше замаскироваться.